Мичела Банас

Лиам, бывший морпех с татуировкой якоря на запястье, копался в двигателе ржавого катера у причала в заливе Ботани. Его соседка Эйвери, в растянутом свитере и с ноутбуком в рюкзаке, принесла распечатки с данными о сбросах отходов в реку Парраматта. «Ты вообще смотрел, что пьёшь?» — спросила она, тыча пальцем в графики. Лиам вытер руки об ветошь, брошенную на бочку с гвоздями: «Может, это опечатка?» — «Опечатка не пахнет серой, как твоя рубашка». Они нашли обрывок карты в старом маяке — метки
Лекси, 16 лет, втискивается в ржавый автобус до школы Блэкстоун, жуя тост с мармитом. За соседним сидением Джейкоб, в рваных кедах, роется в рюкзаке: «Опять папа шумел ночью. Может, смотаемся после уроков?» Лекси молчит, поправляя краску на волосах — фиолетовый выцвел у корней. Вместо ответа суёт ему половинку яблока. После седьмого урока они пробираются в заброшенный цех за автостанцией, где Джейкоб спит на матрасе без наволочки. «Сколько можно тут торчать?» — Лекси пинает банку из-под «Red
Вот, представляешь, всё крутится вокруг этого огромного ранчо где-то в австралийской глуши — Дроверс-Ран, которое когда-то держал старина Джек Маклеод. Мужик, видимо, был крепкий орешек: землю любил как родную, а характером — хоть в бетон мешай. Но вот загвоздка — после его смерти остались две дочки, прям противоположности. Клэр — вся в отца, руки в мозолях, годами таскала ранчо на спине, чтоб не развалилось. А Тэсс… Ну, городская барышня, с маман в высотке отсиживалась, пока сестра в пыли