Меган Шипман

Такуро, 16-летний президент школьного совета в токийском районе Сибуя, случайно натыкается на заброшенный бункер под кафе *Cat’s Paw*. Внутри — ржавый робот-мех с наклейкой «Проект Икар» и папка с чертежами. «Опять эти провода… — бормочет он, пытаясь подключить к машине зарядку от старого ноутбука. — Кейта, держи гаечный ключ!» Его друг, вечно сонный техник в запачканной маслом униформе, ковыряется в двигателе. К полуночи мех оживает, проецируя голограмму женщины в лабораторном халате: «Если вы
Хирото, студент-недоучка, подрабатывал в кафе «Синий Кот» в районе Сибуя. Запах жареных блинов смешивался с гулом метро под окном. Однажды после смены он наткнулся на Миюки — девушку в рваном дождевике, рисующую граффити с котом, у которого вместо глаз тикали часы. «Ты видишь их тоже?» — спросила она, указывая на трещину в стене, откуда лился звук искажённого вальса. Пальцы Миюки дрожали, когда она протянула Хирото кусок мела, исписанного формулами. Они провалились в портал возле мусорных баков
Ричард, пушистый птенец с слишком длинными ногами, каждое утро втискивался в тесное гнездо на старой вишне в пригороде Киото. «Опять ветки обломала!» — ворчала воробьиха Майко, поправляя соломинки клювом. Ричард пытался есть крошки, как братья, но промахивался, оставляя вмятины на коре. Однажды к ним прибился Кори — дерзкий воробей с выгоревшим пером на боку. «Ты явно не местный, — фыркнул он, увидев, как Ричард запутался в бельевой верёвке. — Надо найти твоих. У аистов гнёзда на водонапорной
Нана, в синем комбинезоне с потёртыми локтями, сортировала пробирки на конвейере фабрики «BioCore». Запах антисептика смешивался с ароматом её обеда — рисовых шариков, забытых в сумке. В перерыве Рика, её соседка по цеху, толкнула её локтем: «Слышала? В третьем секторе опять «брак» утилизировали. Странно, правда?» Нана промолчала, но вечером, протиснувшись в заблокированный лифт, нашла комнату с камерами, где тела доноров, пригвождённые трубками, медленно двигали губами. В кармане её дрожал
Акари, рыжеволосая ученица с постоянно сползающими носками, каждое утро спешит на занятия через переулок с витриной пекарни, откуда доносится запах анпана. В классе, где мел оставляет белые разводы на полу, она пытается заставить перо парить над учебником истории магии, но оно врезается в окно. «Опять не вышло…» — бормочет она, поправляя заколку в форме кота. Её подруга Лили, вечно с тетрадью по заклинаниям в руках, шепчет: «Ты слишком сильно сжимаешь жезл, расслабь кисть». После уроков они
Вот как можно переосмыслить историю, добавив неформальности и эмоций: Представьте: пятнадцатилетняя Идзумико, которая всю жизнь провела в каком-то древнем храме в глухих горах Кумано. Родители? Отец где-то в Америке пропадает, мать в Токио крутится — вот и растили ее бабушка с дедушкой, вдали от цивилизации. И не зря, честно говоря. С техникой у девчонки вообще беда — стоит подойти к компьютеру, как он начинает глючить, будто сам дьявол в него вселяется. Телефоны ломаются, микроволновки