Шабнам Могадами

Али, 17 лет, находит в старом сундуке отца на балконе тегеранской квартиры потёртую фотографию старшего брата Хасана, пропавшего после студенческих протестов 2009 года. На обороте — координаты и строчка из Руми: *«Спроси луну, куда уходят тени»*. Мать, разливая чай в гранёные стаканы, бросает через плечо: «Перестань рыться в мёртвом. Завтра экзамен по химии — готовься». Отец, чинящий таксофон у
Рамин, парень в заляпанной маслом куртке, ковырялся в двигателе старого Paykan в тесной мастерской на окраине Тегерана. Его сестра Сорайя, перебирая потрёпанные конспекты на кухне с отслоившейся плиткой, спросила: «Сколько ещё будешь чинить эти развалюхи? Мог бы устроиться на завод, как дядя Карим». Он протёр лицо тряпкой, оставив полосу грязи на щеке: «Там платят втридорога, да? Зато здесь я сам
Алиреза, 19 лет, чистил стойло в конюшне на окраине Тегерана, пока его сестра Наргес разогревала вчерашний рис на газовой плитке. Отец, Мостафа, ругал сына за потраченные деньги на корм для кобылы Шахерезады: «Лошадь не накормит нас, когда кредиторы придут!» В кармане у Алирезы лежал чек на участие в региональных соревнованиях — единственный шанс получить спонсора, но для этого требовалась новая
Марьям, 19 лет, тайно смешивает хну с химическими красителями в подсобке салона «Голестан» на окраине Тегерана. Её старший брат Али, таксист, застаёт её за этим занятием: *«Опять нарушаешь правила? Знаешь, что скажет отец, если узнает?»* Марьям прячет баночки под столом, вытирая пятно краски на полу тряпкой: *«Они платят в три раза больше за голубой оттенок. Нам же нужны деньги на ремонт крыши».*