Никки Джентиле

Альвизе Контарини, младший сын в палаццо на Гранд-канале, рылся в семейных архивах при свете масляной лампы. Его отец, дож Себастьяно, неделю назад упал с лошади у моста Риальто — врачи шептались о яде. В кабинете пахло сыростью и воском, а за окном грузили тюки с перцем на венецианскую галею. «Контракт с кипрскими купцами исчез, — сказал Альвизе слуге в потёртом камзоле. — Без печати дом рухнет к утру». Слуга, Джованни, провёл его в подвал, где в бочках с оливковым маслом прятали расшитые
Знаешь, представляешь тихую католическую обитель, где из учеников — только парни, а из развлечений — молитвы да латынь? И тут бац — появляется она. Моника. Молодая учительница английского, от которой даже святые мощи в часовне, кажется, зашевелились. Улыбка — как первый луч солнца после исповеди, а походка... Ну ты понял. В общаге сразу переполох: первокурсники запинаются на лестницах, профессора «случайно» заглядывают в её класс, а уборщик Антонио вдруг начал драить парты в её кабинете по три
Представляете, в нашем выпускном классе творится что-то невообразимое! Симонка, эта рыжая бестия с третьей парты, сводит с ума буквально всех пацанов. Ну а что — смеётся так, что искры из глаз, да и юбки носит покороче учебников. И ведь знает, что делает, чертовка! Но больше всех, кажется, подфартило тихоне Марио. Стоит ему войти в класс — она тут как тут: то волосы поправит, то «случайно» рукой заденет. Ребята ржут, конечно: «Да она тебя, балбеса, на кормление взяла!» А он краснеет, как