Мэттью А. Браун

Ардиан Крашини, контрабандист с потрескавшимися от ветра губами, возил сигареты через разбитые дороги между Приштиной и Тираной. В кафе «Дрити», где официанты знали его заказ — двойной эспрессо и бурек с мясом — к нему подсел Лек Брегу, в пальце которого навсегда застрял запах дешевого табака. «Твои сигареты — как детские игрушки, — хрипел Лек, разминая в руке кусок смятой фольги. — В Нью-Йорке контейнер с «кофе» принесет миллион. Или ты боишься сменить кроссовки на кожаные ботинки?» Ардиан
Ардит Малиси втирает пепел от сигареты «Морава» в треснувший асфальт возле рыбного рынка в Приштине. Его брат Дритон, в кожаных перчатках с выгоревшими пятнами, грузит ящики с контрабандными патронами в фургон. «Ты уверен, что Вукович не в курсе?» — Дритон щурится, поправляя воротник. Ардит молча достаёт потёртую фляжку с ракией, делает глоток: «Если бы знал, мы бы уже горели». Через час они на складе в Дурресе — пересчитывают долю для местного шефа, который требует двойную плату за «тишину».
Джулия, 23 года, переезжает из Огайо в Бруклин, подселившись к подруге детства Лоре. Та работает в итальянском бистро «Глория» на Манхэттене, носит фартук с пятнами томатного соуса. «Тут или бегаешь, или вылетаешь через неделю», — предупреждает Лора, помогая Джулии разобрать чемодан в квартире с треснувшим кафелем в ванной. Джулия устраивается посудомойкой, стирает с рук прилипший жир после смены, считает чаевые — $12.50 хватает только на лапшу быстрого приготовления. По вечерам рисует эскизы