Стэнли Грин

Джейкоб Меррик, 34 года, вальяжный слесарь с обожженными кислотой пальцами, каждое утро топчет треснутый асфальт между портовыми доками Чикаго и двухкомнатной квартирой на Эшленд-авеню. Его соседка, Элис Веллер, 28 лет, в пятничном платье с выцветшими ромашками, перебирает консервы в угловом магазине «Грэмми Маркет», пока ее младший брат Томми чинит велосипед из обломков на заднем дворе. «Слышал, Форд снова увольняет с конвейера», — бросает Джейкоб, разминая плечо после смены, когда они пьют
Джек Морроу, бывший механик с шрамом над левой бровью, торчит у вокзала Грейптауна — городка, где каждый второй работает на сталелитейном заводе. Его сестра Лена, медсестра с вечно засаленным халатом, ворчит, пока перевязывает ему руку после очередной драки в баре *«Железный Рог»*: «Опять полез в чужой разговор? Думаешь, папаша с неба одобрит?» Джек молчит, разглядывая ржавые рельсы. Утром на завод приходит уведомление — сокращения. Карл Брик, начальник цеха в костюме с латанными локтями,
Знаешь, вот такая история: обычная девушка Дороти, тихая воспитательница из гарлемского детсада, в один мерзкий зимний вечер метается по улицам — её Тото пропал. Представь: вьюга воет так, что лицо режет, снег слепит, а она, вся продрогшая, зовёт пёсика хриплым голосом. Сердце ноет, будто комок в горле — ну как такого пушистого комочка не жалко? И вот, когда уже кажется, что сил нет бороться с этой белой пеленой... бац! Ветер стихает, снежинки замирают в воздухе, а под ногами — дорога. Не