Николас Ламонт

Дэвид, в заляпанном фартуке, разгружал коробки с чайными пакетиками в подсобке кафе на углу Брик-Лейн. Софи, с краской под ногтями и запахом скипидара от куртки, каждый четверг заказывала яблочный пирог, садясь у окна с блокнотом. «Вы снова забыли про взбитые сливки», — бросала она, не отрываясь от эскиза лондонской канализационной решетки. Он в ответ переставлял грязные чашки, бормоча: «Может,
Знаете, есть у меня один персонаж в голове — Генри Крабб. Парень, который четверть века в полиции отпахал, представляете? Детектив от бога, раскрывал дела как орешки. Но вот загвоздка: никто же не подозревал, что под его строгой формой прячется… скажем так, кулинарная душа! Да вы не падайте — я сам сначала не поверил. Ну кто бы мог подумать, что наш суровый служитель закона умеет так взбивать