Оксана Бурлай-Питерова

Наталья, парикмахер из Броваров, получает смс от сестры Иры: *«Крестным нужны, завтра в церкви. Не опаздывай»*. На следующий день, в дождь, она покупает белую рубашку для младенца на рынке «Юность», торгуется с продавщицей из-за цены — *«Вы что, золотом шьете?»*. В Успенском соборе крестник заливается плачем, когда священник опускает его в купель. Ира шепчет: *«Это он тебя чувствует, все знает»*.
Саша, 12 лет, в рваных кедах топчет пыльную обочину возле села Подстепное — это под Херсоном, где Днепр широкий, но пахнет тиной. Отец погиб два года назад, когда шахта в Павлограде обрушилась; мать, Людмила, теперь мотается между аптекой, где раскладывает корвалол и йод, и огородом с покосившейся теплицей. «Ты ж знаешь, билети дорогі», — бросает она, счищая ножом нагар с сковородки, когда Саша в
Представь: 1942-й, наш южный городишко под немцами. Жара, пыль, а в воздухе – страх. Вот Вадька, тринадцатилетний черномазый пацан, весь съёжился под дулом автомата. "Да я не еврей, слышите? Не-е-ет!" – орёт так, что горло рвёт. А сам-то он – гремучая смесь: мать-гречанка, отец русский. Полукровка, что в те времена хуже проклятия. Пока его батя в лагере гнил из-за какой-то липовой
Знакомьтесь, Иван Подушкин — этакий анахронизм в современной Москве: холостяк с манерами XIX века, пишет стихи, обожает Толкина и работает секретарём у эксцентричной бабушки-миллионерши. Ну, вы поняли — не самый типичный кандидат в детективы, да? А история-то началась с полного абсурда. Идёт себе Иван по делам хозяйки, и тут — бац! — прямо на его глазах машина сбивает девчонку, внучку той самой