Самир Чандра

В переулках Старого Дели, за прилавком с дымящимся *масала-чаем*, Радж в потёртой рубашке спорит с покупателем о цене: *«Пять рупий? Да я с утра на дровах сэкономил!»*. Рядом Мира, в синем *сари* с чертежами под мышкой, роняет монету в жестяную банку — каждый день она заказывает один стакан, но пьет мало, больше рисует старые дома. *«Снесут ваш квартал через месяц»,* — бросает она, указывая на
Радж, худощавый парнишка с обветренной кожей, копит рупии на велосипед, подрабатывая разносом молока в деревне под Джайпуром. Его отец, Махеш, чинит сандалии под раскидистым нимовым деревом, бурчит: *«Деньги на железного коня? Лучше купим козу – молоко продавать будешь»*. По вечерам Радж забирается на крышу глинобитной хижины, слушая, как дед рассказывает о поездах, мчащихся в Дели. В углу двора
В Мумбаи слепой уличный музыкант Радж каждый вечер играл на ситаре у рынка Кроуфорд, пока не наткнулся на труп в переулке за чайной лавкой *Голубой лотос*. Его соседка-журналистка Прия, пахнущая жасминовым маслом и сигаретным дымом, нашла в кармане жертвы смятый чек из ювелирного магазина «Шах и сыновья» с пометкой *«груз №47 — доки Али»*. «Ты видел лицо убийцы?» — спросила она, поправляя
Знаешь, история эта — прямо как горький урок о том, как звезда может рухнуть в одно мгновение. Представь: Шаная — королева Болливуда, все её обожают, роли сами в руки плывут, да ещё и красавец-босс Адитья крутит роман так страстно, что даже таблоиды краснеют. Жизнь-мечта! Но… появляется эта Санджана. Молодая, свежая, как первый глоток сока манго в сорокаградусную жару. И всё — пиши пропало. Вот