Ian Kershaw

В октябре 1914-го Адольф Гитлер, ефрейтор 16-го Баварского пехотного полка, таскает катушки с телефонным кабелем под Ипром. Его мундир пропах порохом и сырой землей, в кармане — смятое письмо от сестры Паулы: *«Мать болеет, продали корову...»*. В траншеях он рисует акварелью разбитую церковь, пока однополчане спят на ящиках из-под патронов. Капрал Фухс кричит: *«Чертова канализация, опять
Представьте: мир только вступает в XX век, а уже содрогается от взрывов. Первая мировая... Даже сейчас, спустя век, мурашки от масштаба безумия. Столько жизней перемолотила эта бойня — как будто человечество сошло с ума. И ведь всё впервые: пулемёты строчат, как бешеные, солдаты гибнут пачками — раньше такое и во сне не привиделось. А знаете, что меня больше всего цепляет? Те самые люди, чьи