Кэти Моррисон

Рене Буркхардт, с потрескавшимся лаком на ногтях, каждое утро проверяла почтовый ящик у подъезда двухэтажного кирпичного дома — вдруг Эмили прислала открытку. Майкл, ее муж, тайком рылся в старых школьных тетрадях дочери, выискивая пометки о маршрутах: «Она же брала мишку в парк?» — спрашивал он у соседа Итана, который чинил велосипед у гаража. Тот пожимал плечами: «Может, к ручью? Там коряга в форме дракона». В трех кварталах от них Нина Гарретт, стирая пыль с фоторамок в гостиной с ковром
Лиам, 17 лет, копался под капотом «Шевроле-78» в гараже отца в Рейвенсвуде — городке, где улицы после девяти пустели, кроме дальнобойщиков у закусочной «Грейс». Запах машинного масла смешивался с пылью от старых покрышек. Мика, в потёртой косухе и с фонариком в руке, вломилась через чёрный ход: «Твой мотор ещё дымит, как труба завода. Шериф спросит, почему я в два ночи тут». Лиам вытащил из кармана смятый чек с координатами — нашёл его в кармане мертвого грузовика возле трассы 45. «Думаешь,