Лариса Леонова

Лиза, в розовой куртке с оторванной молнией, переехала из Выборга в Питер, устроилась официанткой в кафе на Невском. Утром — запах подгоревшего кофе от старой кофемашины, вечером — счетчики с рублями в кармане фартука. В коммуналке на Петроградке соседка-студентка громко спорила по телефону: «Ты вообще понимаешь, сколько сессия через три дня?». Лиза подбирала брошенные книги у «Дома Зингера»: потрепанный томик Достоевского с пометкой «До востребования» на обложке. В метро, протискиваясь в
Представляешь, наш любимый полковник Селин с Литейного опять влетел в какую-то историю! Ну правда, чуть заскучаешь за ним — а он уже в центре скандала. На этот раз в Питере какого-то бизнес-гиганта чуть не пришили — дело-то громкое, шумихи на всех каналах. А Селин, как всегда, с невозмутимым лицом: фуражка набекрень, глаза вдумчивые. Говорят, улики запутаны хуже, чем проводки от наушников в кармане. Интересно, он там сам всё раскрутит или снова начнёт подозревать всех подряд? Петербург в кадре,
Знаешь, иногда смотришь кино про ровесников из прошлого — и будто в зеркало глядишь, только запотевшее. Вот этот фильм... Ну тот самый, где парни и девчонки из деревни пашут с утра до ночи, а мечтают о чём-то большем. Не про супергероев, а про реальных людей — тех, у кого мозоли на руках и тоска в глазах от бесконечных полей. Честно? После просмотра ещё дня два ходил с каким-то странным чувством. То ли зависть к их простым радостям — гулянки у речки, первая любовь под крик сверчков, то ли
Помнишь эти старые фильмы, от которых веет чем-то бесконечно родным? Вот смотрю иногда что-то из прошлого — и будто в детство проваливаешься. Недавно наткнулся на одну ленту про спортсменов… Ну, знаешь, там всё про прыжки с трамплина, упрямство, эту вечную борьбу с собой. Боже, как же там играли актеры — так искренне, что аж мурашки! Особенно запомнился момент, когда главный герой, весь в снегу, после падения встает и молча смотрит вдаль. Ни слова не говорит, а всё понятно — будто сам на его
Знаешь, недавно наткнулся на старое письмо, которое писал... боже, лет десять назад, наверное. Желтые листы, чернила выцвели, а почерк такой неровный — будто спешил все мысли выплеснуть, пока не передумал. Перечитывал и смеялся сквозь ком в горле: вот же я наивный был! Столько пафоса про "вечную дружбу" и "несокрушимые мечты". А жизнь-то как скрутила потом, повернула не туда... Помню, сидел тогда на подоконнике, дождь стучал по крыше. Сигарету первую украл у отца — горела