Дон Боллз

В Нью-Йорке 1920-х гримёрка театра «Палас» пропахла лавандой и потом. Эдди Кантор, щурясь в зеркало, поправлял парик, бормоча: «Если Джулс тут ещё раз впихнет меня в костюм с перьями, я сыграю ощипанного гуся». За стеной Софи Такер спорила с пианистом: «Темп — как мой пульс после трёх рюмок, понял?» Её голос рвал тишину, пока грузчики таскали декорации с надписью «Аквариум любви» — спектакль провалился через два дня. На углу 45-й улицы агент Лу Голдштейн размахивал контрактом: «Чикаго, два шоу
Сэм, 23 года, в рваных джинсах и с татуировкой на запястье, моет полы в бруклинском кафе *Bean & Bass*, когда к ней подходит менеджер рок-певицы Риган Моррис. «Ты няня? — перекрикивает шум блендера. — Дети в лимузине. Два часа — 200 долларов». Сэм соглашается, но вместо пары часов её затягивает в хаос: Риган улетает на гастроли, оставляя подростка Харпер, которая красит волосы в ванной кислотно-розовым, и её младшего брата Илая, собирающего Lego-черепашек-ниндзя на полу съёмного пентхауса в