Марина Суворова

В душной квартире на Выборгской стороне Владимир Ильич, в стоптанных ботинках, расхаживает между столом с картами и самоваром. Зиновьев, облокотившись на подоконник, мнёт папиросу: *"Володя, финская граница — два дня на лошадях. Сейчас или никогда"*. Надя, перебирая стопку листовок у печки, вставляет: *"В Швейцарии хоть сыр есть, а здесь — опять селёдка"*. За окном — грохот трамвая, из соседней комнаты доносится запах жжёной бумаги: Каменев спешно уничтожает архивы.
В приморском городке под Владивостоком местный рыбак Сергей Михеев находит в сетях дохлую нерпу с жёлтыми пятнами на шкуре. Запах мазута и тина — обычное дело после шторма, но Катя, медсестра из поликлиники на Советской, 15, замечает у детей странные приступы кашля. «Серега, тут не штормом пахнет, а химией», — бросает она, разглядывая пузырёк с маркировкой «РН-12», выброшенный на пирс. Тем временем в порту грузят баржи: Виктор Лопатин, начальник терминала, кричит в телефон про «сроки поставок»