Трагедия в бухте Роджерс (2015)

В приморском городке под Владивостоком местный рыбак Сергей Михеев находит в сетях дохлую нерпу с жёлтыми пятнами на шкуре. Запах мазута и тина — обычное дело после шторма, но Катя, медсестра из поликлиники на Советской, 15, замечает у детей странные приступы кашля. «Серега, тут не штормом пахнет, а химией», — бросает она, разглядывая пузырёк с маркировкой «РН-12», выброшенный на пирс. Тем временем в порту грузят баржи: Виктор Лопатин, начальник терминала, кричит в телефон про «сроки поставок» и «претензии москвичей», пряча за потёртую папку анализы воды с красными метками.

К вечеру Сергей с браконьером Генкой пробираются к заброшенному заводу за мысом Тумана. В ржавых бочках — густая жидкость цвета ржавчины. «Это ж отходы с ихнего комбината, — Генка тычет в этикетку с логотипом «ВостокХимПром». — Они тут ещё с зимы сливают». Катя находит в архиве поликлиники письмо эколога Семёнова, погибшего в ДТП в апреле: «Пробы от 12.03 — критический уровень свинца». Когда Сергей выкладывает фото бочек в местный паблик, в его квартиру на Ленина, 43 ломятся двое в чёрном: «Убери пост, рыжий. Или детей своих будешь лечить».