Нериман Угур

Айше, рыжая девчонка с облупившимся синим браслетом на запястье, копалаcь в старом сундуке деда после его похорон. Под грузой выцветших фотографий нашла потрепанную карту с отметкой возле причала Каракёй. "Эмир, смотри, тут про Чёрную жемчужину… Ту самую, про которую дед бредил перед смертью?" — спросила она соседа, вытирая пыль с пергамента рукавом футболки. Парень, перепачканный машинным маслом с авторемонтной мастерской через дорогу, хмыкнул: "Если это не бред старика, то
Эмир, младший аналитик в стамбульском банке на площади Таксим, каждый день проходил мимо Лейлы, которая раскладывала акварели на мосту Галата. Её работы — треснувшие стены домов в Фенере, ржавые якоря у Эминёню — казались ему странными, пока однажды он не услышал, как она спорила с туристом: «Нет, это не Пизанская башня. Это мечеть в Эдирнекапы, её свод рухнул в 2013-м». Он купил эскиз с облупленной дверью, на которой висел замок в форме сердца. «Почему только разрушенное?» — спросил он, пряча