Владимир Киммельман

Николай Иванович приезжает в полузаброшенный дом на окраине Твери после десяти лет жизни у дочери в Москве. Крыльцо провалилось, в прихожей — лужи от протекающей крыши. Соседка Лида, в растянутом свитере и тапочках на босу ногу, тычет пальцем в заросший бурьяном огород: «Тут даже картошку не посадишь — всё корнями сплелось». Николай молча начинает таскать из сарая доски, чинит забор. На рынке за углом торгуется из-за цены на краску: «В Союзе за три рубля ведро брал, а сейчас — грабеж!»
Ну, представляешь: наш Игнат начал бухать так, что в итоге вылетел из института. Приперся обратно в свой городишко — место, где время будто застыло. Серость, скука смертная, все друг другу давно надоели. Из развлечений — максимум с воробьями разговаривать. А тут еще этот военком, холостяк вечно злой, с которым у Игната старые счеты. То ли в школе настучал на него, то ли еще что — история темная. Мужик, конечно, грозился в армию запихнуть при первой возможности. Сначала Игнат от него как черт от