Знаешь, история эта — будто кадры из старой военной хроники, только с человеческим лицом. Вот представь: коммуниста Бояна Василева буквально выдернули с того света — сидел он в камере смертников, а тут бац! — события сентября 44-го, переворот, и его вдруг не только выпускают, но ещё и майорские погоны вручают. Как тебе такой поворот? А дальше — вообще цирк: отправляют его «политруком» в армейский полк. Ну, типа, наш советский аналог — только вот болгарские офицеры смотрят на него как на врага,
Вот, представь: 1940-й, Бельгия. Немцы шагают по улицам — эти сапоги, знаешь, такие тяжёлые, гулкие... Врезались в память Элице, хоть ей и мало лет было. Отец тогда решил остаться — в подполье, бороться. А её, малышку, отправили к бабушке в Софию. Говорят, безопаснее... Хотя какая уж безопасность, когда весь мир будто сошёл с ума? В Софии пахло тёплым хлебом и тревогой. Бабушка крестилась по ночам, дядя Христо исчезал на днями — тоже воевал, шептались соседи. Элица ждала. Писем. Хоть строчки.