Разгар 1938 года. Второй японо-китайской войны. Китайцы, оказавшись в критическом положении, вынуждены перенести свою столицу в Чунцин, чтобы спасти остатки власти от полного уничтожения. Японская армия видит в этом шанс нанести решающий удар и начинает массированную бомбардировку города. Чунцин погружается в хаос: день и ночь его улицы покрываются огнём и руинами. Жители, не зная покоя,
В прибрежной деревушке провинции Фуцзянь пятнадцатилетний Сяо Мин каждое утро чинит сети с дедом, пока рыбаки в растянутых футболках ругаются из-за улова. Запах тухлых водорослей и крики чаек смешиваются с гулом дизельных моторов. Однажды вода отступает на сотни метров, оставляя на песке треснувшие кувшины династии Мин и каменную плиту с иероглифами «Гуйчжоу». Подросток тайком пробирается к
Ли Сяотан, тридцатидвухлетняя менеджер с просроченной ипотекой, просыпается за партой в классе с облупившимися зелёными стенами. Рядом — одноклассница Ван Мин, жующая *баоцзы* с капустой, и Чэнь Юй, закатывающий глаза на её растерянность. «Сяотан, опять спишь? У доски!» — рявкает учитель в потёртом пиджаке, тыча мелом в график квадратичной функции. На перемене она тыкает в кнопочный телефон
Сяо Линь, 19 лет, таскает корзины с рисом через грязный переулок за рынком «Золотой карп», пока её младшая сестра Мэй, 16, торгуется с продавцом за подгнившие манго. «Ты опоздала на час, — бросает Мэй, разворачивая полиэтиленовый пакет с треснувшими фруктами. — Старик Чжан уже весь чай выпил, пока ждал». Линь молча поправляет потёртый ремешок на деревянных носилках — знак, что разговор окончен.
Чжан Дуаньдуань, 28 лет, в чёрном пальто с оторванной пуговицей, каждое утро толкается в шанхайском метро, чтобы успеть к 9:00 в офис рекламного агентства на Нанкинской улице. 12 марта она забыла папку с презентацией для клиента-производителя зонтов. Босс, господин Лю, в коричневом галстуке с пятном от кофе, закатил глаза: «Ты хоть раз проверишь сумку *перед* выходом?» В перерыв Дуаньдуань купила