Анна всегда жила в мире роскоши и изобилия, пока один роковой день не перевернул всю ее жизнь с ног на голову. Муж, который был опорой и надеждой, неожиданно исчезает, оставляя ее без единого рубля и с разбитым сердцем. В один миг Анна оказывается на грани краха, и ее некогда безоблачное будущее погружается в туман неопределенности. Но, как говорится, не все потеряно: еще до исчезновения мужа
В канун Нового года трое совершенно разных людей решаются на отчаянный шаг, который навсегда изменит их жизни. Первый из них – скромный продавец игрушек, чья жизнь превратилась в сплошное унижение из-за деспотичного начальника. Когда он узнает, что магазин, где он работает, принадлежит ему по праву, его терпение лопается. Он решает украсть из сейфа своего босса, который уклоняется от налогов,
Борис Шершенев, выпускник ВГИКа, упрямый сибиряк и яркий талант, прославился на международной арене, когда его дипломная короткометражка получила престижный приз на Каннском фестивале. Жизнь молодого режиссера резко меняется, и Госкино поручает ему съемки полнометражного фильма – шанс, который может укрепить его карьеру. Но Борис известен не только своим талантом, но и любовными похождениями. В
Ольга, журналист из редакции на Чистых прудах, замечает, что Кирилл, её муж-архитектор, стал позже приходить с работы. В прихожей его портфель пахнет чужими духами — сладковатыми, как жасмин. Она молча переставляет банку с гречкой в шкафу, пока он смотрит футбол. «Завтра у Марины день рождения. Ты идешь?» — спрашивает она, вытирая пятно от чая на столе. Кирилл щелкает пультом: «Надо сдать проект
В Санкт-Петербурге 1890-х молодой эпидемиолог Иван Петрович Громов, сын аптекаря с Васильевского острова, тайно испытывает сыворотку от черной оспы в подвале Медико-хирургической академии. Его помощница Анна, дочь цирюльника, приносит свёрток с кроликами для опытов, попутно жалуясь: «Опять в порту карантин — шесть матросов в бараках горят, а полиция дрова подвозит, чтоб трупы жечь». Громов,
Сергей нашел трещину в ставне, когда ветер срывал тряпки, забитые в щели сарая. «Серега, ты генератор проверил?» – крикнула Марина, вытирая руки об застиранный фартук. Из кухни пахло подгоревшей гречкой, а по радио, залитому хрипом, диктор повторял: «…осадки усилятся к вечеру». Олег, сосед, притащил мешки с песком из гаража, ругаясь на мокрую глину, прилипшую к колесам «Нивы». «Если свет вырубит,
Сергей, в рваной куртке с оторванным карманом, спотыкается о корягу, хватаясь за ствол сосны. Анна, вытирая нос рукавом свитера, тычет пальцем в ржавый указатель с надписью «Медпункт – 2 км»: «Там хотя бы печка будет. А то замерзнем, как те вороны вчерашние». В рюкзаке у него — три банки тушёнки с погнутыми крышками, пачка мокрых спичек в целлофановом пакете. Когда на скрип снега под ногами Анна
Знаешь, есть такой сериал про следователя Симакова — ну тот чудак, который вечно всё усложняет? Вот представь: банальное убийство какого-то Бражникова. Все уже списали на бытовуху: мол, пьяная драка, очевидный мотив, подозреваемый готов признаться. Дело-то вроде закрыть можно, анкету в архив. Но нет! Наш Симаков как заведённый — носом ворошит детали, строит какие-то конспирологические схемы.
Вот так, наверное, и начинаются все эти истории про ненависть и восхищение – Юлька терпеть не могла ту старуху, на которую работала, но в то же время тайно ей восхищалась. Ну вот как так? Ненавидишь человека, а сам не можешь оторвать от него глаз – что за чертовщина! Марта Рудольфовна… Королева, блин, с большой дороги! Держалась так, будто трон из воздуха сплела, а взглядом могла гвозди в стены