В эпоху, когда Китай раздирают междоусобные войны, и каждая провинция стремится утвердить свою власть, появляется амбициозный правитель, мечтающий об объединении страны. Его грандиозные планы вызывают не только восхищение, но и смертельную опасность. Враги не дремлют и посылают коварных убийц, мастеров боевых искусств, чтобы разрушить его мечту. Среди этих таинственных ассасинов - Меч, Снег и
1976 год. В центре провинции Хэбэй разгорается катастрофа, которая за считанные секунды переворачивает жизни миллионов людей. Природная стихия обрушивается на землю с неистовой мощью, уничтожая города и оставляя за собой только разрушенные здания и сломанные судьбы. В этой апокалиптической картине, где каждый миг на вес золота, борьба за выживание становится единственной целью. В эпицентре
В разгар Второй мировой войны Китай сталкивается с невиданной катастрофой: засуха и неурожай грозят обернуться массовым голодом. В то время как тысячи людей борются за выживание, правительство увязает в политических интригах, равнодушно взирая на надвигающуюся трагедию. На фоне этой апокалиптической картины разворачивается история американского журналиста и дипломата, которые, несмотря на
1940-е. Война охватывала весь мир, превращая его в бурлящий хаос. Молодой математик, увлечённый числами и логикой, однажды сделал невозможное – он разгадал шифр, который считали непреодолимым. Его успех не остался незамеченным, и вскоре ему доверили роль, о которой он даже не мечтал. Его пригласили в засекреченное подразделение, где работа означала одно – спасение тысяч жизней через яростную
Фань Сянь, парень с памятью о прошлой жизни в современном мире, ворочается на циновке в усадьбе семьи Фань. Он ворчит на жесткую подушку, пока служанка Сяо Юэ ставит на низкий столик чай с ароматом жасмина: «Опять не выспался? Господин Цзянь ждёт в зале для совета». Отец, Фань Цзянь, в зелёном халате с вышитыми журавлями, хмурится, глядя на карту северных границ: «Ты предложил строить каналы
После той кровавой перестрелки, где Ян и инспектор Би отправились прямиком в мир иной, Лау будто гвоздь в ботинке — и ходить не может, и вытащить не получается. Ну формально-то всё чисто: следствие признало, что он не стрелял первым. Но кто ж поверит бумажкам, когда в отделении до сих пор, как тараканы за плинтусом, шныряют стукачи Сэма? Лау по ночам ворочается, сигарету за сигаретой жжёт — мозг