В центре сюжета этого захватывающего фильма стоит герой, воплощенный Жераром Депардье, — успешный владелец кабаре, чья жизнь внезапно меняется после неожиданного звонка из далекого Гонконга. Старый боевой товарищ по опасным временам, когда их дружба была закалена в огне войны, просит его взять на себя невероятную ответственность: доставить семилетнего мальчика-китайца в Париж и получить 20
Представьте мир, где каждый день — это непрерывный карнавал из смеха, искушений и неожиданных поворотов. В центре этой динамичной истории — группа неутомимых красавиц, которые посвятили себя яркой и часто непредсказуемой жизни в мире шоу-бизнеса. Их дни наполнены нескончаемыми съемками, репетициями и встречами, но это лишь верхушка айсберга. Ночи, напротив, превращаются в вихрь вечеринок,
Джанни, успешный рекламный агент, начинает замечать, что его жизнь превращается в хаос, когда странные видения и галлюцинации начинают преследовать его на каждом шагу. Перегруженный стрессом и неуверенностью, он пытается найти спасение в работе, но это лишь усугубляет его состояние. Пуччи, его заботливая и решительная невеста, беспокоится за Джанни и убеждает его обратиться к психиатру. Однако
В Париже, под шумок утреннего звона колоколов Сен-Сюльпис, маркиза Изабель де Ларок прятала в веере записку от кавалера де Монморанси: *«Ваш бант на левом плече — дурной знак. Вечером у оранжереи»*. В её особняке на улице Вожирар служанка Жанетта чистила серебряные подсвечники, ворча на пятна от воска. В это время в Версале графиня Анн-Мари де Тревиль, поправляя фижмы, спорила с мужем-генералом о
Лука, рыжеволосый парикмахер с татуировкой ящерицы на запястье, чинил треснувшее зеркало в салоне на via Garibaldi. В углу валялись облупившиеся банки с краской *rosso veneziano* — остатки попытки Софии, дочери бывшей владелицы, перекрасить стены. "Ты хочешь отпугнуть клиентов ремонтом или запахом лаванды?" — бросил он, подбирая осколки стекла. София, в засаленном фартуке, доставала из
Анджела Росси, с кремневым пистолетом за поясом и потрёпанным плащом, шагает по грязным улочкам Тосканы. Её напарник, Лука Бьянки — бывший солдат с шрамом через левую бровь — вечно торгуется с уличным торговцем: *«Due lire per queste mele marce? Sei pazzo!»*. В порту Ливорно они выслеживают контрабандистов, перевозящих ящики с опиумом под тюками шерсти. Анджела, притворяясь торговкой рыбой,
Знаешь, представь себе: начало XIX века, глухая провинция где-то в Тюрингии. Шестнадцатилетние девчонки, которые с пелёнок заперты в каком-то странном приюте-казарме. Там их пичкают танцами, музыкой и этой всей светской мишурой — типа готовят к «высшему предназначению». А на деле? Ни тебе друзей со стороны, ни прогулок, ни даже нормальных разговоров. Только изнуряющие тренировки да строгий взгляд
Ох, эта история... Представь: под утро возле дома любовницы находят тело Джакомо Конти — богача, у которого, кажется, было больше врагов, чем друзей. И кто же первая под подозрение? Его жена Лаура, конечно. Ну а как иначе — классика жанра, сразу видно. Ее буквально выдернули из постели, даже толком не дали опомниться. А вот дальше начинается самое интересное. Подруга Лауры, которая заодно и ее
Знаете, как иногда кажется, что обычная поездка на горы станет просто еще одним приключением? Вот и эти ребята думали так же — пока не провалились в какую-то ледяную расщелину. Ну, представьте: снег хрустит под ногами, смех, а потом — бац! — и все летят в черноту. А там... Труп. Да не простой, а с жуткой маской на лице. Типа старинной, будто из кости вырезанной, с узорами, от которых аж в животе
Представь: старик Аугусто, бывший банкир, выныривает из восемнадцатилетнего ада психиатрички обратно в свою же квартиру. Только вот дом теперь – мамин бордель какой-то. Там копошится его невестка Карла, вечно злая, как голодная такса, с дочкой Розой (девчушке девять, а глаза – будто сто прожила). Тут же её сожитель Джорджо с подростком-дочкой, которые смотрят на Аугусто, как на призрак из
Знаешь, есть такой фильм про Генри Миллера — тот ещё тип! Приезжает парень в Париж с мечтой написать гениальный роман, а вместо этого влипает в историю. Ну как обычно, да? Встречает этого Альфреда, который, кажется, только и делает, что пьёт абсент да флиртует с прохожими. И понеслось: вместо чернильных пятен на рукописи — пятна вина на рубашках, вместо ночей за машинкой — ночи в дымных кабачках.
Знаешь, иногда жизнь подкидывает сюжеты, от которых мурашки по коже. Вот смотри: обычная девчонка, Теа, крутится между подработкой в кафе и фотосессиями — вроде всё как у всех. Но тут в её размеренные будни врывается *он*… Не клиент, не коллега, а какой-то полумистический тип, от которого и глаз не оторвать, и страшно одновременно. Честно? Мне бы на её месте наверняка поплохело от такого
Знаешь, иногда смотришь кино — и кажется, будто тебя самого туда засосало, прямо в экран? Вот тут как раз такое! Представь: итальянское небо, такое синее, что аж глазам больно, море пахнет солью и свободой, а вокруг эта вечная кутерьма из курортников, местных чудаков и каких-то безумных историй. Все герои словно сбежали из разных романов, но их тут склеило одно место — этот город. Он как живой
Представляешь, сестра той самой убитой модели — ну, той, про которую все газеты трубили — взяла и решила сама во всём разобраться. Это ж как надо быть одержимой правдой, чтобы вместо того, чтобы рыдать в подушку, собрать чемодан и поехать куда-то на край света? Карибы, говорят, райское место… Ха, как же! Её туда словно нарочно затянуло — пальмы, песок, а под ними настоящий адский замес. Тыкется
Представь: обычная фотографша, вроде тебя и меня, случайно подслушала не тот разговор в баре. А дело-то швах — главарь банды байкеров ликвидировал кого-то прямо у неё на глазах! И вот она уже, бедолага, мечется по городу с куском плёнки, который всем этим упырям покоя не дает. А тут появляется он — Мэлоун. Этот тип… Ну, знаешь, такие в кино бывают — взгляд стальной, куртка кожаная, и вообще будто
Вот, попробовал переделать, как ты просил. Получилось что-то вроде такого: «Знаешь, иногда натыкаешься на такие сюжеты, что аж мурашки по коже! Представь: женский монастырь, тихий с виду, но внутри — адок. Эти монахини в чёрном… Нет, не добрые бабушки с молитвами, а стрюцкие такие, с взглядом, как лезвие. Малейшая провинность — и тебя уже морят голодом или заставляют каяться до рассвета. А тут