Группа друзей решает отпраздновать Новый год не так, как все. Они выбирают экстремальный маршрут в горы, стремясь встретить праздник на вершине, окруженной заснеженными пейзажами и тишиной, нарушаемой лишь бой курантов. Их подготовка к этому походу была тщательной: они собрали всё необходимое снаряжение, еду и даже портативные фейерверки, чтобы добавить волшебства в эту ночь. Полные оптимизма и
Саня задерживался после смены в автосервисе на окраине, пахло машинным маслом и старыми покрышками. Марина, в растянутом свитере и с пакетом из «Пятерочки», ждала его у остановки, теребя замерзшими пальцами чехол телефона. «Опять масло в волосах?» — хмыкнула она, поправляя ему капюшон, пока автобус №37 глох в снежной каше. Квартира в пятиэтажке на Ленинградской: обои с цветами, треснувшая
Вера замечает трещину в стене цеха, пока моет полы после смены. На часах 21:47, автобус №14 уже не ходит — придётся идти пешком через промзону, мимо ржавых бочек с надписью «Смазка-80». Дома, разогревая вчерашнюю гречку, она слышит стук в дверь: сосед Николай Петрович принёс квитанцию за свет. *«Опять тариф подняли, — бормочет он, — у меня холодильник третий день щёлкает, как сумасшедший»*. Вера
Кирилл, бывший химик с обветренными руками, каждое утро протирал пыль с бутылок в полуподвальном магазине на улице Куйбышева. Его клиентка Марина, студентка-искусствовед в потертой куртке, зашла спросить про грузинское красное для отца-алкоголика: «Тот ваш «Саперави»… он правда не горчит?» Кирилл, переставляя ящик с крымским «Алиготе», буркнул: «Если ваш папаша опять разбавит колой — хоть «Шато»
Вот живее вариант, как будто друг рассказывает за чашкой кофе: Знаешь, наша Машка — тихоня из провинции. Работает маляром в этой дыре городка, краской пахнет, руки в мозолях, а сама — романтик. Всё вздыхает по Сереге, бригадиру-красавчику. Ну, ты понял — высокий, накачанный, глаза голубые… Только вот беда: он её в упор не видит. То ли Маша слишком серенькая на его фоне, то ли он просто… Ну, в