Жан Марсо, инженер из Руана, каждое утро проверял трещины в бетоне новых бункеров возле Дьеппа. Его помощник Анри, в потрепанной куртке, бросал в сторону: *«Немцы хотят, чтобы мы строили их могилы из нашего же цемента»*. Начальник стройки, оберст Шульц, в начищенных сапогах, появлялся ровно в семь, требуя отчеты. В кафе *«Ле Марен»*, где подавали эрзац-кофе с цикорием, Жан передавал Мари Лефевр,
В старом доме на окраине Бирмингема семья Торпов — Джеймс, его жена Лиза и сын Оливер — находят коробку с потёртыми фотографиями и дневником прежней хозяйки. Джеймс чинит протекающий кран на кухне, когда Оливер замечает красные пятна на потолке. «Пап, тут опять течёт», — бормочет мальчик, тыча пальцем в лужицу. Соседка, миссис Гловер, приносит им пирог с ревенем и невзначай роняет: «В 1953-м
Знаешь, я недавно смотрел фильм про ту самую Флоренс Найтингейл — ту самую «Леди с лампой», о которой в учебниках пишут как о героине Крымской войны. Ну, та, чью тень солдаты целовали, будто святыню! Но если честно, до этого я даже не задумывался, какая драма за этим стоит. Представь: аристократка, светская львица, могла бы танцевать на балах до старости, но вместо этого — грязные госпитали,
Знаешь, иногда старые фильмы так цепляют, что диву даешься! Случайно наткнулся на одну ленту 60-х — и обалдел. Там всё просто: пара ребят, лесная глушь и эта гнетущая тишина, от которой мурашки по коже. Никаких суперэффектов, а атмосфера — хоть топор вешай. Представляешь: охотники за сокровищами, которые сами становятся дичью. Каждый кадр будто шепчет: «Сейчас что-то пойдет не так». И ведь правда