В центре бурлящей мегаполисной жизни возникает необычное сотрудничество, которое привлекает внимание не только коллег, но и самых закоренелых скептиков. Алексей Потапов, опытный и суровый майор полиции, привыкший опираться исключительно на факты и логику, вынужденно объединяется с Люсей Некрасовой — девушкой из провинциального городка, обладающей даром видеть то, что скрыто от глаз обычных людей.
В центре захватывающей истории — Владимир, отважный начальник караула в пожарной части, которого прошлое следователя не отпускает даже на миг. Его спокойная жизнь рушится, когда один из его коллег получает тяжелые травмы из-за халатности поставщиков оборудования. Владимир, движимый чувством справедливости, решает провести собственное расследование, которое приводит его к шокирующим открытиям. Все
Анна, медсестра из Нижнего Новгорода, втискивается в переполненную электричку до Москвы — едет к сестре, которая устроила скандал из-за кредитов. На вокзале она сталкивается с Сергеем, водителем грузовика, который разгружает ящики с консервами. «Ты вообще куда прешь?» — бросает он, поднимая рассыпавшиеся банки. Анна помогает собрать, замечает царапину на его руке: «Тебе бы пластырь, а то занесёшь
Андрей Крымов, вернувшись из Франции, устроился шефом в московский ресторан «Золотой фазан». Первый же заказ — фуа-гра с инжирным соусом — обернулся скандалом: поставщик подсунул замороженную печень вместо свежей. Крымов, перебирая рыбу на рынке у метро «Тульская», усмехнулся: «Здесь даже сельдь пахнет взяткой». В подсобке он нашел пачку поддельных трюфелей, кинул её Виктору, заведующему кухней:
В глухом поселке под Норильском, где ржавые трубы ТЭЦ сливаются с серым небом, 27-летний геолог Максим Ковров натыкается на окаменелый зуб в карьере заброшенного рудника. Его напарница, Ирина Шустова, скептически щурится: «Ты опять путаешь мамонта с бульдозерным ковшом». Но вечером, за линзами микроскопа в тесном вагончике, она признает — структура не совпадает с известными образцами. Пока они
Алексей, водитель «Лады» с потёртым рулем, подбирает на улице Васю, семилетнего мальчика в синтепоновой куртке с оторванным пуговицами. «Мне папу найти надо, он тут в гостинице живет, на фотке», — тычет ребёнок в потрёпанный снимок мужчины у «Астории». Алексей ворчит: «Ну и как искать, если номер не знаешь?», но везёт Васю по адресам — каток «Снежинка», гаражный кооператив за Обводным каналом,
Сергей Михеев вернулся в однокомнатную квартиру на Ленинградской, 15 около десяти вечера. Марина Козлова, его сожительница, стояла у плиты, помешивая борщ в потрескавшейся эмалированной кастрюле. «Опять зарплату пропил?» — бросила она, не оборачиваясь, следя за тем, как жирные капли супа падают на газовую конфорку. Сергей швырнул связку ключей на подоконник с треснувшим стеклом: «Ты как со мной
Сергей копался в багажнике «Жигулей» возле покосившегося гаража, вытирая масло с рук тряпкой. «Опять прокладку порвало», — пробормотал он, услышав за спиной хруст гравия. Василий, сосед с пятого этажа, швырнул на землю пачку «Беломора»: «Да брось ты эту железяку, в автопарке водителем место свободно… Только билеты в кассе брать надо». Сергей молча достал из кармана смятый чек за ремонт стиралки —
Марина, бухгалтер из Перми, застряла в съемной однушке с облупившимися обоями под ромашки. Утром она натягивала колготки с затяжкой, пока сосед за стеной долбил перфоратором. В офисе, пахнущем старым линолеумом, начальник тыкал пальцем в отчет: «Ты вообще цифры видишь? Тут вместо зарплат – детские пособия!» Она молча переделывала таблицу, глотая холодный кофе из пластикового стакана. Вечером в
В клинике на окраине Петербурга, где облупившиеся стены пахнут лекарствами и пылью, Лера Соколова проводит сеансы с ветеранами. Её кабинет — стол с трещиной, электрочайник, который вечно выключается раньше времени. Артем Гуров, бывший десантник с шрамом через бровь, приходит каждый четверг ровно в 15:00. «Опять снится тот двор в Грозном, — бормочет он, сжимая кулаки, — а в руках вместо винтовки —
Лиза Воронина, в белом халате с пятнами крови, перевязывала рану на плече у комдива Громова в госпитале, развернутом в здании школы. Стекла в окнах забили фанерой, от печки-буржуйки тянуло дымом. «Шов треснет — снова на стол попадете», — бурчала она, затягивая бинт. Громов, щурясь от боли, парировал: «На фронте мины рвутся громче ваших угроз, сестра». За дверью слышались крики санитаров: «Носилки
Ирина Шевченко, замначальника отдела в минском ЖЭС, в пятницу задержалась дописывать акт проверки теплотрассы на улице Октябрьской. В подслеповатом кабинете пахло плесенью от старого паркета, за окном хрипел троллейбус. «Опять переделывать? — она смяла лист, глядя на начальника. — Там труба течет с прошлой зимы, а мы рисуем „нормально“?» Дома, разогревая борщ, услышала от мужа: «Ты же знаешь, как
Света, Катя и Таня — стюардессы «Аэрофлота» — готовятся к рейсу Москва–Сочи в шереметьевском ангаре. Света, затягивая молнию на форме, ворчит: «Опять запасное шасси заедает. Механик клялся, что чинил». Катя, крася губы перед зеркальцем в сумке, парирует: «Главное, чтобы кофеварка не сломалась. Иначе бортпроводник Петрович устроит истерику». Таня, проверяя аварийные выходы, натыкается на пассажира
Настя, девушка в синем пуховике с оторванной пуговицей, разгружает коробки с розами в цветочной лавке у станции «Войковская». Её смену прерывает звонок от матери из Иваново: «Снова за квартиру просят, полгода не платили». За углом, возле ларька с шаурмой, она сталкивается с Артёмом — парень в потёртом кожаном пиджаке помогает собрать рассыпавшиеся пачки сигарет. «Ты местная? — спрашивает он,
Сергей Михеев, таксист из Екатеринбурга, в пятницу утром разбил свою единственную кружку с надписью «Лучший папа». Осколки он собрал в совок, купленный ещё при Союзе, и бросил в мусорное ведро с оторванной ручкой. На лестничной клетке соседка Галя, в халате с выцветшими розами, спросила: «Долги отдавать будешь или опять зарплату задержали?» Он промолчал, спускаясь к машине, где на заднем сиденье
В провинциальном Зареченске два брата, Антон и Кирилл Макаровы, живут в старом доме с покосившимся забором. Антон, бывший военный, чинит «Жигули» в гараже, заваленном запчастями и банками с олифой. Кирилл, худой и нервный, торгует на рынке дешевым трикотажем, пряча пачки рублей в жестяную коробку из-под печенья. Отец, Николай, с утра пьёт чай с малиновым вареньем, повторяя: «Долги надо отдавать,
Знаешь, как в тринадцать лет представляешь себе идеальную жизнь? Ну там — стройная фигура, дурацкие платья подвенечные, великая любовь непременно до тридцати... У Сашки Зайцевой всё именно так и было — в мечтах. А теперь представь: шестнадцать лет спустя та же Сашка, уже в настоящем подвенечном платье, рыдает на каком-то мосту. Свадьба вроде бы есть, а счастья — нет. И куда идти? Вперёд к жениху