Дмитрий, икона экрана и мастер перевоплощения, привыкший к бесконечному калейдоскопу съемок и световых софитов, внезапно оказался в мире, где сцена исчезла, а зрительный зал опустел. Время, словно невидимый дирижер, поставило его перед зеркалом самоизоляции, где каждое отражение — это новая глава в книге самоанализа. Без привычного шума и суеты, Дмитрий погружается в тишину, открывая для себя
В конце 1980-х молодая и талантливая Нинель, обладающая редчайшим даром перевоплощения, мечтала о сцене и больших ролях. Её имя уже начинало звучать в театральных кругах, но одна трагическая новость всё изменила. Оказалось, что её отец, человек строгих принципов, оказался под угрозой потери всего из-за долгов, навязанных недобросовестными партнёрами. Ради спасения семьи Нинель бросает свою
Надежда, в парижском пальто и с чемоданом, обшарпанным наклейками аэропортов, въезжает в Светлогорск. Лиза, дочь-подросток, щелкает жвачку и ворчит: «Здесь даже Wi-Fi с запахом сена». Их двухэтажный дом, доставшийся от тетки, пахнет затхлыми обоями; в гостиной — портрет Ленина за криво висящим тюлем. На базаре Анна, соседка в пуховом платке, тычет в груши: «Ваши французские штучки тут не
Анна Семёнова, кондитер из Екатеринбурга, три недели не мыла волосы после пожара в кафе «Сласти» — там сгорел её муж Денис. В ящике с формочками для капкейков она нашла обгоревший паспорт на имя Олега Борисовича, инспектора МЧС, который закрыл дело: *«Проводка, Семёнова. Вы же сами видели — всё сгорело»*. В бухгалтерской тетради Дениса, пропитанной запахом гари, Анна заметила платежи в
Ну представь: личная жизнь разбита вдребезги, двое детей вечно что-то требуют, а на работе такой завал, что даже кофе выпить некогда. И вроде бы всё — пиши пропало, пенсия на носу, морщины множатся, а счастье уплывает куда-то за горизонт. Честно, иногда кажется — ну вот и всё, финал, credits пошли. Но жизнь-то, она ж упрямая штука! Может, если не ныть, а собрать волю в кулак, всё ещё выгорит?