Мира подбирала пузырьки со слезами в старой коробке из-под конфет «Краина». В углу однокомнатной квартиры на улице Светогорской кашляла сестра Лина — ей требовались лекарства, которые Мира не могла купить без теневых подработок. «Три капли, не больше», — бурчал мужчина в кожаной куртке, передавая ей конверт с деньгами. Его пальцы пахли табаком и растворителем. Мира плакала, глядя на фотографию матери, пока стеклянная пипетка не наполнилась. Потом протирала лицо рукавом свитера, вязанного Линой
Представь — 1941 год, немцы врываются в Трепчу и хватают этот гигантский свинцовый рудник. Ну, типа, главную фишку Европы! А без него их пушки и снаряды — как без кислорода. Но тут-то и начинается самое интересное: местные шахтёры, да ещё под крылом коммунистов, сначала тихонько гадили — то трос подпилят, то вагонетку в обрыв толкнут. Понимаешь, как в школе хулиганят, только ставки-то — жизнь или смерть. А потом… Бах! Из мелких пакостей выросла настоящая война — лопаты против автоматов, грязные
О, этот фильм! Помню, как впервые наткнулась на него поздно вечером — случайно, кажется, после какой-то скучной лекции. И знаешь, зацепило так, что оторваться не могла. Не то чтобы сюжет супер-оригинальный, но атмосфера... Будто кто-то вскрыл подростковую тетрадку с потачными мечтами и страхами, да еще под аккомпанемент гитарных переборов. Честно, некоторые моменты до сих пор всплывают в памяти: вот они бегут по пляжу, смеются, а в глазах — эта смесь бунта и наивности. Как будто сами не
Знаешь, иногда смотришь кино — и будто проживаешь чужую жизнь. Вот этот фильм про Гойю... Ну того самого испанца, который и портреты королей малевал, и потом вдруг уходил в такие мрачные, почти безумные сюжеты. Не знаю, как тебе, а мне кажется, там не просто про кисти и краски — там про то, как человек ломается, сомневается, ищет правду в мире, где всё вранье и маски. Представь: он же жил в эпоху, когда одно неверное слово — и тебя уже нет. А он брал и выворачивал на холстах всю эту жесть —
Представляешь, Первая мировая — дым, грязь, а эта немка-шпионка, которую зовут то ли Фрёйляйн, то ли Доктор (запутаться легко!), втихаря пробирается в Англию. И ладно бы просто шпионить — так нет, ей поручили самого Китченера грохнуть! Военного министра, между прочим. И ведь что смешно: группа подмоги у нее провалилась влёт, а она одна, как черт из табакерки, выполнила задание. Ну круто же? Хотя, наверное, страшно было — одна в тылу врага, каждый шаг может стать последним. Но нет, ей мало!
Знаешь, иногда старые фильмы врезаются в память так, что потом годами носись с обрывками кадров. Помню, как в душном видеосалоне нашел ту ленту случайно — коробка потрепанная, краска облезла. Ну думал: очередная военная драма с шаблонными героями. Ан нет! Главный герой там... Боже, даже не герой, а будто живой человек из плоти. Не пафосные монологи, не патриотичные взгляды вдаль. Просто парень, который устал. Устал так, что даже страх притупился. Помню, как он сидел в окопе, жуя черствый хлеб,