Дмитрий Черкасов

Сашка, Лера и Тимур копали ржавые болты возле развалившейся фермы — металлолом меняли на пачки дешевых макарон в поселковом магазине. Лера, обвязав платком лицо от пыли, сплюнула в сухую траву: *«Тут даже черви сдохли. Может, свалим к реке?»* Тимур молча пинал покрышку старого «Урала», пока Сашка не вытащил из кармана ключ на веревке — украл у дядьки Славы, который хранил в сарае мотоцикл «Восход». Вечером, прячась за кустами полыни, они заводили рычащий мотор, давясь смехом. Через неделю банда
Деревня Заречная, осень. Егор Сазонов, 42 года, получает из сельсовета бумагу с печатью — справку о выходе из колхоза. **"Свободен как ветер, а куда дуть — сам решай",** усмехается секретарь Людмила Петровна, поправляя платок. Дома Егор находит дверь распахнутой: печь холодная, на столе — записка от соседа Семена: *"Уезжай, пока не поздно. Гаранин уже крышу снес у Федота"*. В тот же вечер в огороде трещат кусты — кто-то бросает камень в окно, обмотанный газетой с угрозами.
Лиза из Екатеринбурга, в растянутом свитере и с потёртым рюкзаком, каждое утро проверяла форумы пропавших детей. Она помнила, как в семь лет потеряла брата в московском метро: толпа, запах жареных семечек, его рука выскользнула из её ладони у эскалатора на «Комсомольской». Сейчас она работала в кафе на Арбате, разливала кофе в треснутые кружки, а по ночам оставляла комментарии под постами блогера из Владивостока — Максим, курьер на скутере с наклейкой «Доставлю даже прошлое», писал о поисках
Анна Соколова в 5:30 уже на автобусе до Шереметьево — завтрак в сумке, термос с чаем прижимает к груди. В раздевалке коллега Люда ворчит: «Опять рейс на Екатеринбург? У меня там бывший живёт, как назло». В салоне Анна разбирает детское питание для малыша, который ревёт на 12-м ряду. Пассажир в костюме тычет пальцем в кресло: «Это мой билет, а не ваш!» — его сосед, мужик в спортивном костюме, хрипит: «Вы ж сами перепутали, я тут сижу с самого начала». Анна пересаживает костюмного на место у
Представляешь, обычный с виду бизнес — а под ним целая паутина преступного синдиката? Вот куда вляпалась команда Андрея Шпагина, крутого оперативника, который, кажется, видит людей насквозь. Они там раскручивают эту аферу с алмазами: неограненные камни, подпольные схемы, контрабанда под прикрытием «белых воротничков». Типа, офис как офис, а внутри — теневая империя! А эти шпионы… Ну реально невидимки. То ли дворник с мусорным баком, то ли девушка в кофейне с капучино — и все они в любой момент
Вот, представляешь, парень берег — и срывается с места. Бросил всё, приперся в какую-то глушь к рыбакам. Ну ты понял: сети, запах соли, мужики с лицами, будто высеченными штормами. И никто не лезет с вопросами — работай да не мешай. Кажется, нашел свой уголок рая, да? А тут еще эта таверна… Местная пристань для всех, кто устал от мира. Горячий суп, хриплый смех, истории, которые пахнут водорослями и дымом. Живешь, как в старом добром сне — пока однажды не приходит *она*. Смотрит так, будто
Знаешь, есть такие истории, которые будто царапают душу. Вот представь: обычный парень из детдома, Володька, с детства грезит небом. Не самолётики бумажные запускал, а прямо всем нутром рвался ввысь. Выучился, стал лётчиком — и тут бац, июнь 41-го. Тот самый день, когда даже птицы, кажется, забыли петь. Вместо них завыли бомбы, а земля... земля стала чужой, липкой от крови. А ведь они же мальчишки ещё! Костя-одессит с его шутками, Коля-романтик, стихи сочинявший между вылетами, Васька-уралец,