Дмитрий Черкасов

Артём Громов, ветеринар из Ростова-на-Дону, находит щенка немецкой овчарки на заброшенной стройке у речного порта. Щенок, запутавшийся в ржавой арматуре, скулит, царапая бетон когтями. Артём, доставая из сумки старый гаечный ключ, откручивает металлическую сетку. «Ты её забери, а то начальство прикажет утопить», — кричит рабочий в замасленной куртке, кивая на груду битого кирпича. Артём
Сашка, Лера и Тимур копали ржавые болты возле развалившейся фермы — металлолом меняли на пачки дешевых макарон в поселковом магазине. Лера, обвязав платком лицо от пыли, сплюнула в сухую траву: *«Тут даже черви сдохли. Может, свалим к реке?»* Тимур молча пинал покрышку старого «Урала», пока Сашка не вытащил из кармана ключ на веревке — украл у дядьки Славы, который хранил в сарае мотоцикл
Деревня Заречная, осень. Егор Сазонов, 42 года, получает из сельсовета бумагу с печатью — справку о выходе из колхоза. **"Свободен как ветер, а куда дуть — сам решай",** усмехается секретарь Людмила Петровна, поправляя платок. Дома Егор находит дверь распахнутой: печь холодная, на столе — записка от соседа Семена: *"Уезжай, пока не поздно. Гаранин уже крышу снес у Федота"*. В
Лиза из Екатеринбурга, в растянутом свитере и с потёртым рюкзаком, каждое утро проверяла форумы пропавших детей. Она помнила, как в семь лет потеряла брата в московском метро: толпа, запах жареных семечек, его рука выскользнула из её ладони у эскалатора на «Комсомольской». Сейчас она работала в кафе на Арбате, разливала кофе в треснутые кружки, а по ночам оставляла комментарии под постами блогера
Анна Соколова в 5:30 уже на автобусе до Шереметьево — завтрак в сумке, термос с чаем прижимает к груди. В раздевалке коллега Люда ворчит: «Опять рейс на Екатеринбург? У меня там бывший живёт, как назло». В салоне Анна разбирает детское питание для малыша, который ревёт на 12-м ряду. Пассажир в костюме тычет пальцем в кресло: «Это мой билет, а не ваш!» — его сосед, мужик в спортивном костюме,
Дмитрий Соколов, инженер-нефтяник с обветренным лицом, заметил пятна мазута возле скважины №12 в поселке Нефтегорск. Он ткнул ключом в рыхлый снег: "Анна, глянь — грунт масляный на метр вглубь. Это не конденсат". Петрова, геолог в потрепанной куртке, достала планшет с данными замеров: "Ты прав. Давление в пласте упало на 15% за неделю. Кто утверждал последнюю смету на ремонт
Представляешь, обычный с виду бизнес — а под ним целая паутина преступного синдиката? Вот куда вляпалась команда Андрея Шпагина, крутого оперативника, который, кажется, видит людей насквозь. Они там раскручивают эту аферу с алмазами: неограненные камни, подпольные схемы, контрабанда под прикрытием «белых воротничков». Типа, офис как офис, а внутри — теневая империя! А эти шпионы… Ну реально
Вот, представляешь, парень берег — и срывается с места. Бросил всё, приперся в какую-то глушь к рыбакам. Ну ты понял: сети, запах соли, мужики с лицами, будто высеченными штормами. И никто не лезет с вопросами — работай да не мешай. Кажется, нашел свой уголок рая, да? А тут еще эта таверна… Местная пристань для всех, кто устал от мира. Горячий суп, хриплый смех, истории, которые пахнут
Знаешь, есть такие истории, которые будто царапают душу. Вот представь: обычный парень из детдома, Володька, с детства грезит небом. Не самолётики бумажные запускал, а прямо всем нутром рвался ввысь. Выучился, стал лётчиком — и тут бац, июнь 41-го. Тот самый день, когда даже птицы, кажется, забыли петь. Вместо них завыли бомбы, а земля... земля стала чужой, липкой от крови. А ведь они же