Муге Угурлар

В стамбульском районе Зейтинбурну, 17-летний механик Дениз ковыряет отверткой в двигателе ржавого грузовика, пока его сестра Айлин перебирает пустые упаковки лекарств на кухне. «Снова кончился инсулин у матери, — бросает она, разбивая яйцо на раскаленную сковороду. — Сказала директору фабрики, что крысы в цеху грызут провода, а он: „Пусть рабочие ловят, им зарплату платят“». Дениз вытирает руки об засаленную тряпку с запахом подсолнечного масла: «Завтра поедем в деревню к деду. Там хоть рыбы
Лейла, 17 лет, копается в старом сундуке на чердаке дома в Ускюдаре. Под стопкой выцветших фотографий с видами Босфора находит дневник матери, Зейнеп, с пометкой *"Если прочтешь это, я уже не смогу вернуться"*. На кухне бабушка Халиме, помешивая *менемен* на сковороде, бросает через плечо: *"Не трогай вещи, которые не твои"*. Но Лейла уже вчитывается в строки о подпольных собраниях в заброшенной мечети возле Галатской башни и упоминаниях человека по имени Джемаль, чье имя
Эмир, пятнадцатилетний парень из района Фатих, нашел Халида, сирийского подростка, в своей комнате. Тот сидел на краю кровати, разглядывая трещину на стене в форме полумесяца. "Почему он спит в моей постели?" — Эмир шипел матери на кухне, пока та разливала кофе в медные чашки. "Он не спал три дня, сынок. У него нет даже сумки, только эта тетрадь с рисунками," — ответила она, поправляя платок на голове. За окном кричали чайки, а с балкона, где сушились ковры, доносился запах