Хисаси Уэда

Синтаро Мияма, 42 года, бухгалтер из района Сибуя, каждое утро начинал с взвешивания кофе на кухонных весах. Его квартира на четвёртом этаже пахла старыми газетами и жареной рыбой — готовил он строго по рецепту матери, даже если блюдо получалось пересоленным. На холодильнике висел календарь с отметками: «стирка — 19:30», «уборка — четверг». Сестра Аяко, забегая с контейнерами домашней еды,
Хирото Каштанов каждое утро проверял ловушки для кабанов на краю Колючего Бора, пока дети — Юта с рваным ранцем и Сакура в выцветшем платье — собирали каштаны для маминого кафе. "Опять глина в кроссовках", — ворчал Юта, вытряхивая гравий у школьных ворот. Мидори, обмотав волосы полотенцем, перебирала запас жареных каштанов в кладовке: "Если к вечеру не соберёте десять мешков,
Юкио, парень с шрамом на левой руке от давней аварии, работал ночным грузчиком в порту Иокогамы. Каждое утро он заходил в забегаловку «Хару», где официантка Айри в потерлом фартуке подкладывала ему в чашку рамена лишнюю ложку мяса. «Не перетрудись, а то опять уснешь на ящиках», — говорила она, пряча глаза. Он молча кивал, заворачивая в салфетку подаренный ею теплый рисовый шарик. Однажды после