Ширли Баррет

Джек Мерфи, 22 года, в рваной кожаной куртке, толкал тележку с консервами, украденными из супермаркета в Бэнкстауне. Его напарник Лукас Чен, щурясь от солнца, прикурил сигарету о ржавый забор: *«Опять тухлые яйца взял? У старика Эрни за углом дешевле…»* Они снимали комнату над рыбным магазином, где вонь пропитала даже гитару Джека — подарок умершего отца. По вечерам пили вино из пакетов, споря,
Эрик, бывший учитель математики с подрагивающими руками от нервного тика, и его шестнадцатилетний сын Трой, в рваных кедах Converse, каждый вечер протирали кабинеты в офисном центре на Хантер-стрит. В рюкзаке Троя между бутылками с мистера Мускулом лежал потрёпанный блокнот — он записывал тексты под ритм швабры, скрипящей по линолеуму. «Пап, смотри, в шестом опять пиццу не доели», — кивал он на
Эбби, пятнадцать лет, нашла молодого горбача в мелководье залива Биллинс-Коув рано утром, когда проверяла крабовые ловушки. Животное билось о камни, спина покрылась царапинами от старых рыболовных сетей. Она побежала к домику на сваях, где Джек, ее отец, чинил мотор лодки, пахнущий соляркой. «Там кит, пап! Если не вытащим, его разобрет прилив», — выпалила она, вытирая руки о потрепанные джинсы.
Ну вот, типичная жизнь Нины Праудман — будто на американских горках без страховки! Бывший муж так и норовит влезть в её дела — то цветы пришлёт, то ночью под окнами маячит. Ну серьёзно, парень, мы же расстались пять лет назад! А ещё эта вечная каша с роднёй: сестра в депрессии, брат в долгах, отец с новой подругой… И всё это на фоне работы, где каждый день — эмоциональный марафон. Представь: ты