Беттина Оберли

Лиза Мюллер, 24 года, с детским церебральным параличом, рисует раскадровки для берлинской анимационной студии «Pixellicht». Ее стол завален эскизами рыцаря-подростка с мечом — ее личным проектом, который она прячет под кальками с логотипом компании. В перерыве между планерками Томас, креативный директор в синем пиджаке с пятном от кофе на рукаве, говорит: «Твой стиль… слишком жесткий. Зрителям нужны слезы, а не мечи». Лиза молча сминает угол эскиза, глядя на экран, где ее сценарий переписывает
Лина, 17 лет, протирает стойку в кафе на Bahnhofstrasse, поправляя фартук с засохшими пятнами эспрессо. В кармане — смятый билет на трамвай №9, который везёт её каждый день от съёмной комнаты в Альтштеттене до работы. Вечером у мусорных баков за углом её ждёт Марко, студент-архитектор с запахом аэрозольной краски на руках. «Кино или снова будешь портить стену вокзала?» — бросает Лина, разглядывая его новый эскиз на салфетке. Дома, разбирая коробку с вещами покойной бабушки, она натыкается на
Лина Штайнер, младший аналитик кредитного отдела, заметила странные транзакции на счетах клиентов из Восточной Европы — суммы в 4:23 утра, одинаковые до сантима. Ее стол в цюрихском офисе завален распечатками, а на мониторе мигают строки кода. «Смотри, Бруннер, — она тычет пальцем в график, — каждую среду, как часы. Это не клиенты — это схема». Карл, инженер из IT-отдела, жует булочку с изюмом, оставляя крошки на клавиатуре: «Данные идут через наш резервный сервер в Женеве. Кто-то внутри