Алан Гибсон

Джонатан Харкер, бледный от усталости, добирается до замка в Трансильвании через перевал, заваленный сосновыми ветками. Граф с острыми ногтями подает ему гуляш в медном котелке: «Ваш работодатель упоминал мою… нетерпимость к солнечному свету?» Ночью Джонатан слышит шорох платья за потертой портьерой — позже находит в библиотеке письмо с подписью «Мина», запачканное воском с запахом полыни. Через
Доктор Мюррей копался в архивах лондонской полиции, сравнивая фотографии пропавших девушек. Все они носили чёрные бархатные платья с рваными подолами, будто их тащили по гравию. В кармане одной нашли засохший лепесток розы с вышитой меткой *«Клуб Адского пламени»*. «Смотри, тут та же грязь, что возле доков», — бросил он помощнику, указывая на пятна на снимках. Ночью они прокрались в заброшенный
В старом доме на окраине Бирмингема семья Торпов — Джеймс, его жена Лиза и сын Оливер — находят коробку с потёртыми фотографиями и дневником прежней хозяйки. Джеймс чинит протекающий кран на кухне, когда Оливер замечает красные пятна на потолке. «Пап, тут опять течёт», — бормочет мальчик, тыча пальцем в лужицу. Соседка, миссис Гловер, приносит им пирог с ревенем и невзначай роняет: «В 1953-м
Знаешь, я недавно наткнулся на одну потрясающую историю — про ту самую бабушку израильской политики, Голду Меир. Ну та, что с неизменной пудрой в волосах и взглядом, от которого министры под стол прятались? Фильм такой... даже не кино, а будто тебе вручили кусочек её жизни. Смотришь и диву даёшься: как эта хрупкая женщина, сбежавшая от погромов ещё в юности, смогла не просто выжить, а фактически