Лоуренс Риз

В кадрах мелькают пожелтевшие протоколы собраний НСДАП 1923 года — Генрих Гиммлер, тогда ещё агроном, строчит заметки о «расовой гигиене» между деловыми записями о поставках куриных яиц. В Мюнхене, в пивной «Хофбройхаус», толпа ремесленников в засаленных фартуках скандирует: *«Где наша зарплата, евреи?»* — молодой Геббельс, поправляя очки, шепчет Гитлеру: *«Их гнев — наш козырь»*. Камера
Джек Харрисон из Манчестера пишет жене о сыром хлебе, который прислала она в посылке — крошки забились между страницами его потрёпанного дневника. В окопах под Ипром он чистит котелок ржавым ножом, слушая, как рядовой Томми Кларк ругает комиссара: *«Опять консервы с плесенью, а он в штабе чаёвничает с офицерскими жёнами»*. Ветер гонит запах хлорной извести, смешанный с вонью разлагающихся тел за
В лагере возле польского городка Освенцим комендант Рудольф Хёсс в 1943 году обсуждает с инженерами планы расширения крематориев, поправляя очки на переносице. Его жена Хедвиг жалуется горничной-узнице на пыль от строительства, мешающую сушить белье в саду их коттеджа. На складе эсэсовец Фрицш, пересчитывая чемоданы с выцарапанными именами «Коэн, Варшава» или «Абрамович, Лион», приказывает
Знаешь, когда пытаешься понять, как такой человек, как Гитлер, вообще смог захватить умы миллионов, голова идёт кругом. Стоял во главе страны, которая, между прочим, подарила миру Гёте, Бетховена — весь этот культурный блеск! А сам? Сухая, ядовитая личность: ни друзей настоящих, ни капли эмпатии. Просто жуть берёт — как будто внутри у него вечно кипел котёл из злобы и предрассудков. Ну а потом
Знаете, как иногда кажется, что все учебники по истории уже всё рассказали? А вот этот документальный фильм буквально вскрывает такие моменты, о которых в школе не услышишь. Представьте: Сталин, который сначала танцует с нацистами в опасной игре, а потом вдруг оказывается за одним столом с Черчиллем и Рузвельтом. И всё это не просто политические шахматы — реальные судьбы Европы висят на волоске.