Зёнке Вортманн

Лиза и Томас, пара за сорок, держат маленький винный магазин в берлинском районе Кройцберг. Полки из потемневшего дерева, запах дубовых бочек, треснувшая вывеска с надписью «С 1998 года» — всё это их мир. Лиза, в растянутом свитере, сортирует бутылки эльзасского гевюрцтраминера, пока Томас в подсобке спорит по телефону с поставщиком: «*Опять цены на рислинг подняли? Да вы с ума сошли!*» Лиза перебивает: «*Клиенты платят за атмосферу, а не за этикетки. Перестань ныть — вечером фуршет для галереи
Лайма копошится за стойкой бара *Zum Blinken*, вытирая кружки с налётом от пива. В углу Томас, водитель грузовика с потёртой кожанкой, пялится в телефон, пока его дочь Фрида рисует на салфетках динозавров фломастером с высохшим кончиком. «Ты опять на час позже, чем договаривались», — Лайма шипит сестре Юлии, которая протискивается между столиками с подносом глинтвейна. Юлия сбрасывает мокрый шарф: «Метро встало из-за протестов у Рейхстага — извини, что не предупредила заранее». На кухне Антон,
Йонас, следователь из Кёльна с привычкой жевать мятные леденцы во время допросов, находит в кармане застреленного курьера ключ от камеры хранения на вокзале. Лиза, его напарница-стажёрка в потёртой кожаной куртке, спорит: «Там или фальшивые паспорта, или чей-то старый утюг — рисковать из-за ерунды?» Они едут через промозглый дождь, обнаруживают конверт с фотографиями мэра и цифрами счетов, а утром в газетах уже пишут о ДТП с участием чиновника. Кто-то из своих слил данные — оба молча проверяют
Элиас, студент-медик с потёртым чемоданом и пятном от кофе на рубашке, каждое утро толкался в переполненном берлинском трамвае до клиники на Вильгельмштрассе. В лаборатории, где пахло формалином и железом, он сталкивался с Леной — медсестрой, которая разбирала пробирки с тифозными образцами, бурча: *«Опоздал на семь минут. Доктор Фогель уже ждёт в третьем корпусе»*. В морозном декабре они вдвоём тащили ящики с вакциной через заснеженный двор, споря о методах Пастера — Лена наступала на подол
Вот, знаешь, есть одна история, о которой Ватикан предпочитает молчать в своих мраморных коридорах. Представь: где-то там, в пыльных архивах под замком, пылятся свитки с тайной, которая могла бы перевернуть всё с ног на голову. Женщина на папском престоле? Да ладно! Но ведь слухи-то не умирают — то ли правда, то ли вымысел, а дыма без огня, как говорится... Вот что цепляет: в тот самый день, когда умер Карл Великий — да-да, тот самый император, о котором в учебниках пишут, — 28 января 814 года,
Вот, представляешь, парень Аксель — симпатяга хоть куда, работает в ресторане с девушкой Дорой. И всё вроде гладко, пока она не застает его с другой! Ну прям классика: страсти, скандал, чемодан в руки — и на улицу. А куда податься? Тут-то и всплывает Норберт, друг их общего приятеля Вальтера. Тот самый, который на Акселя уже давно глаз положил, между прочим. Ну ты понял, да? Вот сижу и думаю: а как бы я на месте Доры поступила? С одной стороны — измена, обида жуткая. С другой — парень-то вроде