Сюй Пэйшань

Ли Мин, младший архитектор с хронической бессонницей, каждое утро покупал два баоцзы с свининой у ларька возле станции Чжаоцзюньмяо. Его девушка Сяо Юй, медсестра в муниципальной больнице, оставляла на кухонном столе контейнеры с холодной лапшой, даже когда они не разговаривали из-за его забытого дня рождения. «Почему в холодильнике опять пусто?» — бормотал он, открывая банку пива в 2:15 ночи, пока она дезинфицировала рану на колене у таксиста, который врезался в ограждение возле их дома.
Линь Мэй вышла из такси на Эксибишн-роуд, перетянув чемодан с наклейкой «Chengdu Shuangliu Airport». В кармане куртки лежал пакетик ладжяоцзян — мать сунула его перед вылетом, пробормотав: *«На чужой еде горло опухнет»*. В общежитии на четвертом этаже она трижды проверила замок, пока соседка-индианка, Майя, не постучала с вопросом: *«Ты из химии? Препарируешь лягушек или сразу людей?»* Линь молча показала на учебник с закладкой-веером, где краснел иероглиф 酸 — «кислота». На первой лекции в
Линь Юй, 28-летняя художница из Пекина, приезжает в деревню Хуанлуо на заказ — нарисовать рекламу для местной лавки лапши. Трещина на стене её гостиничного номера совпадает с узором на чашке, которую утром подаёт Чэнь Вэй, сын хозяйки. Он, учитель младших классов в выцветшей голубой рубашке, поправляет её произношение, когда она спрашивает дорогу к реке: «Не «ся́о хэ», а «сяо хэ́» — ударение на второй слог». Линь смеётся, мажет кистью по холсту, изображая его смешные очки в проволоке. «Тыквы у