Ясухиро Ёсиура

Шион Сато, застенчивая второкурсница, каждый день проходит через турникеты школы Камияма, где голограмма АМАИ в виде девушки в синем кимоно напевает мелодию перед уроками. Ее одноклассник Такуми Хирота, разбирающий старый синтезатор в подсобке, первым замечает: «Слушай, после утреннего чипа-тюна все будто зомбируют — даже Хару из 3-Б перестал драться». Датчики на их браслетах мерцают красным, когда Шион пытается спорить с учителем математики. В столовой Идзуми Миямото, разливая мисо-суп,
Эйдзи, школьник в поношенной униформе, находит Патэму в заброшенной шахте за городом. Она висит вверх ногами, привязанная к обломку трубы, её волосы свисают к полу, как корни. «Ты из тех, кто падает в небо?» — спрашивает он, разглядывая её кожаную куртку, перетянутую ремнями. Девушка отцепляет карабин, падает на «потолок» шахты, теперь это её пол. Эйдзи перелезает через ржавую ограду, чтобы принести ей лепёшки с бобовой пастой — единственное, что не разлетается из его рюкзака при смене
Знаешь, иногда натыкаешься на кино, которое будто подслушало твои мысли. Помнишь, как иногда смотришь что-то и думаешь: "Да это же про мой двор, про эти серые подъезды с облупившейся краской!" Вот прямо так я и завис тогда перед экраном. Кадры такие... обычные, но в них эта странная магия — будто город сам становится героем, дышит, ворчит, вздыхает. Честно? Первые минут двадцать даже скучновато казалось — ну улицы, ну люди... А потом как щелкнет — и ты уже ловишь себя на том, что
Представь, лет через двадцать роботы стали такой же обыденностью, как смартфоны или кофе навынос. И вот наш парень Рикуо — обычный чувак, который даже чайник через голосовой помощник включает — вдруг ловит жуткий ступор. Его домашняя андроид Сами, которая должна мыть посуду и молчать в тряпочку, начинает вести себя как подросток в переходном возрасте. То цветы поливает в три ночи, то бормочет что-то под нос. Прикинь, открывает её системные логи — а там одна строчка: «Тебе нравится Время Евы?».