Лам Кинь-Лунь

Жуи просит служанку Сяоцзюй перевязать рану на ладони — вчера она сама обрезала розы в саду, чтобы отправить их императору Цяньлуну. «Скажи повару, пусть приготовит утку с каштанами, — шепчет она, поправляя нефритовую шпильку в волосах. — Его Величество любит это блюдо в дождливые дни». Во внутреннем дворе Цяньлун, разбирая доклады о засухе в Шаньдуне, машинально трогает шелковый мешочек у пояса
Лян Цянь, 27 лет, корректор в издательстве «Синьлу», каждое утро толкалась в вагоне метро линии 2. В тот день её чёрная сумка с потрёпанным корешком «Цветов сливы в золотой вазе» зацепилась за рукав парня в очках — Су Цзинхао, 29, инженер-эколог. Он поднял книгу, пока она пыталась распутать наушники. «Вы всерьёз читаете эротические сцены XVI века в час пик?» — спросил он, смахнув капли дождя с
Юньси, девушка с рыжими прядями в волосах, чинила глиняный кувшин у колодца, когда в деревню Циньшуй въехал Чжан Ли — алхимик в потрёпанном халате, пахнущий серой и полынью. «Ищешь легенду о Нефритовом Источнике? — усмехнулся он, разглядывая трещину на кувшине. — Говорят, твой дед последним видел ту карту». Юньси вспомнила старый свиток с отметками горных троп, зарытый под очагом. Ночью, пока