Михал Вегржин

Мартин Завадски, бывший банкир с дрожащими руками от абстиненции, снимал комнату в полуразрушенной вилле на окраине Варшавы. Его сосед, Камиль Рудницки, водитель скорой с татуировкой «1989» на шее, притащил в кухню папку с документами из разоренной аптеки — внутри были накладные на дефицитные респираторы. «Слушай, у них тут тендер на полмиллиона злотых… — Камиль тыкал грязным ногтем в печать. —
Кася, студентка-архитектор из Кракова, каждую субботу толкается на рынке у Базальтовых складов, чтобы купить дешёвые краски. Там же Марек, парень с фиолетовым ирокезом и татуировкой жука-оленя на шее, разгружает ящики для местного бара «Под зонтом». Их столкновение у палатки с хендмейд-кистями стало ритуалом: «Опять сгребаешь всю умбру жжёную? — бросает он, закуривая. — А ты в следующий раз приди
Во Вроцлаве слесарь Марек Ковальски, пахнущий машинным маслом и дешёвым кофе из автомата, чинит трамвайные рельсы возле рынка "Надвислянский". Утром 12 ноября, пока коллега Збышек ковырял в снегу замерзший болт, Марек наткнулся ломом на ржавый медальон 1946 года с гравировкой *"K.J. – nie zapomnij"*. "Смотри, старина, – прохрипел Збышек, вытирая нос варежкой, – может,
В варшавской прокуратуре Якуб Вроцлавский листает дело о взрыве на улице Новогродзкой — в списке жертв его жена Магда. В кармане он нащупывает ключ от её старой мастерской, где находит обгоревшую куклу с синей лентой, подаренную Алисе на девятилетие. «Ты вообще спал эту неделю?» — Эва, следовательница в помятом жакете, ставит перед ним кофе с отпечатком помады на краю стаканчика. Он молча достаёт