Маню Гомез

Кристо, в засаленной футболке и с пачкой сигарет в кармане джинсов, ковырялся в двигателе старого «Ситароена» в гараже на окраине Севильи. Рэй, в потёртых кедах и с рюкзаком, заляпанным краской, ворвалась, держа в руке отвалившуюся дверцу от мопеда: «Ты говорил, за полчаса починишь. Где он?» Он вытер руки о тряпку, брошенную на верстак: «А ты заплатила за покраску? Или опять в долг?» За окном гудели грузовики, а из соседней мастерской доносился рокот сварки. Рэй сунула ему смятые купюры: «До
Майтене, дочь овцевода из горной деревни, находит в старом сундуке отца потрёпанное письмо с печатью Бильбао. Вместо помощи на стрижке овец, она сбегает по тропе через дубовые рощи, прихватив козий сыр и нож с резной ручкой. В порту, среди бочек с солёной треской, её останавливает Инаки — парень в поношенной куртке моряка: «Камни под ногами знают больше, чем твой дед в церковных сказках». Они роются в архиве таможни, где на картах 1789 года помечены туннели под фамильными землями Майтене — там,
Лусия, пятнадцатилетняя школьница из Барселоны, нашла в прабабушкином сундуке потрескавшийся медный браслет с гравировкой *«Alba de los espíritus»*. Запах ладана и старой шерсти смешивался с криками уличных торговцев на площади Каталонии, пока она примеряла находку. «¿Qué diablos es esto?» — пробормотала она, случайно задев замок артефакта. Вспышка света перенесла её в заброшенный монастырь Монсеррат, где тени на стенах шевелились без источника света. Там девушка столкнулась с Энрике, угрюмым