Вик Сарин

Лукас, 27 лет, грузчик на рыбном рынке Ванкувера, каждое утро разгружает ящики с треской. Его пальцы вечно пахнут йодом, а в кармане куртки завалялась записка от бывшей: *"Ты растворишься тут, как соль в воде"*. В Мехико Кармен, 19 лет, копается в двигателе ржавого «Фольксвагена» во дворе дома своей тёти. Её руки в машинном масле, а на шее болтается ключ от сгоревшей мастерской отца. «Опять поршни заклинило», — бормочет она, пнув колесо. По вечерам Лукас заходит в бар «Китобой», где
Эмили Картер, младшая сестра 22-летнего Люка, исчезает после ночной вечеринки на пляже Бонди. В кармане её джинсовой куртки, найденной под пирсом, детектив Джек Харпер обнаруживает смятый чек из кафе *Surfside* с координатами, ведущими к заброшенному маяку возле мыса Байрон. «Там только следы песка и… кровь?» — Люк тычет пальцем в пятно на бетоне, пока Джек, вытирая о брюки кофе, пролитый из картонного стакана, бормочет: «Маяк не работает с 90-х. Кто туда сейчас ходит?» В квартире Эмили находят
Знаешь, как иногда в жизни встречаешь что-то редкое — вроде двойной радуги после дождя? Вот и Мария О’Доннел, кажется, была таким же чудом. Представь: женщина с сердцем, в которое помещается целый мир, берет под опеку сироту Томаса и увозит его на этот дикий ирландский остров Корри. Волны бьются о скалы, ветер свистит в ушах… Романтика, да? Только жизнь-то, как обычно, вставляет палки в колеса. Ее муж Алик — ну тот еще тип. Вечно ворчит, что Томас слишком тихий, «не мужик растёт, а тень
Знаете, иногда попадаются такие фильмы, которые вроде как про абстрактные идеи, но цепляют так, что потом неделю мозг кипит. Вот смотрел я недавно одну историю — ну, вы поняли, про ту самую вселенную, где всё плоское, даже жители. Сначала думал: «Ну, геометрия, скукота…» Ан нет! Там такой поворот сюжета, что я чуть попкорном не подавился. Представьте: живут себе эти квадратики-треугольнички в своём двухмерном мирке, всё по правилам, всё предсказуемо. И тут бац! Появляется кто-то, кто видит