Линн Новик

Джек сидит за липким деревянным столом в баре «Флоридита», разминает папиросу пальцами. На салфетке — наброски рассказа о старике, который три дня тащил марлина. Марта, в потёртом жакете, тычет в его рукопись карандашом: «Опять мужчины и рыба. Почему не про женщин на фронте?» Он хрипит, вытирая виски со рта: «Ты хочешь, чтоб я писал как твои репортажи? Сухие, как пули в ящике». За углом, в доме
Линь, 45-летний архитектор из Хьюстона, приземлился в Нойбае с потрепанным чемоданом, где наклейка «Феникс» отслоилась от жары. Он искал дом своей бабушки в переулке возле рынка Донг-суан, но вместо глинобитной хижины обнаружил четырехэтажный хостел с вывеской «Happy Buddha». Хозяин, мужчина в шлепанцах и с кальяном, сказал: *«Ты опоздал на двадцать лет. Спроси сестру — она теперь в кафе на