Пол Моррисон

Лена, строгая библиотекарша в очках с толстыми линзами, каждый четверг в 15:30 заказывала латте с корицей в кафе «Березовый лист» возле вокзала Паддингтон. Там же Джексон, курьер на скейтборде с выцветшим рюкзаком, брал эспрессо навынос, пока его терьер Барни рылся в мусорных баках. Их столкновение у двери 12 ноября — Лена роняет папку с архивными фотографиями лондонских мостов, Джексон ловит листок с пометкой «Хаммерсмит, 1987» — стало поводом для прогулки вдоль канала. «Вы вообще смотрите под
Представь: 1922 год, в Мадрид врывается 18-летний Дали — весь в пыли от дороги, с головой, набитой безумными образами. Мадрид тогда — ну, это как Париж, только горячее. Тусовка художников, поэтов, всяких бунтарей… Город буквально гудел от новых идей! А этот парень, Сальвадор… Ну вы понимаете — не из скромных. Глаза горят, кисти вместо рук, и уверенность, будто уже знает, что станет легендой. Хотя тогда-то он просто толкался в университете, где и нашёл свою «банду»: Лорка с его стихами, от
Знаешь, иногда истории прошлого словно зеркало — смотришь в них и видишь, как мало мы изменились. Вот, например, начало XX века, какая-то глухая валлийская деревушка. Жил там парень, Соломон — еврей, но об этом шепотом, вполголоса. Ради куска хлеба приходилось прятать, кто он, будто стыдливый секрет. А потом... бац! Встретил Гейнор. Валлийская девчонка с глазами, наверное, как небо после дождя. Втрескался по уши, конечно. Но тут-то и началось. Родня с обеих сторон — то ли от страха, то ли от