Пол Нельсон

В Лондиниуме, под проливным дождем 43 года н.э., центурион Луций Марцелл ругается с местным кузнецом: «*Non satis ferri!*» — тыкает пальцем в кривой гвоздь для укрепления стен форта. Через тысячу лет, в переулке Ист-Чип, Эдит, травница с обожжёнными пальцами, зашивает в холщовые мешочки бузину и полынь. «Матушка, сестра кашляет чёрной кровью», — хрипит мальчишка в порванном капюшоне, суя ей монету со следами воска. Эдит молча кивает, заворачивая в тряпку щепотку белены. В пекарне на
В 43 году н.э. римский легионер Мартинус, счищающий грязь с кожаных сандалий у ворот Лондиниума, спорит с торговцем о цене на соленую рыбу. На узких улочках возводят базилику из кентского известняка, а в таверне «У белого коня» пьяный кузнец Тит разбивает глиняную кружку, ругаясь на акцент галльского раба. Через пять столетий саксонский плотник Эдвин, чиня крышу церкви Св. Павла, натыкается на римскую плиту с выцарапанным именем центуриона — прячет артефакт в холщовый мешок, боясь гнева
Знаешь, есть такие документалки, которые просто переворачивают твоё представление о жизни. Вот смотришь на героев — люди, чьи лица и тела изменила болезнь до неузнаваемости, — и мурашки бегут по коже. Но дело не в жалости, совсем нет. Они... они же каждый день сражаются за то, что для нас — как дышать. Даже вдохнуть порой становится подвигом, представляешь? Взять ложку. Сделать шаг. Просто проснуться утром. Мы даже не замечаем этих мелочей, а для них это как марафон с препятствиями. И ведь не