Лондон: две тысячи лет истории (1 сезон)

В Лондиниуме, под проливным дождем 43 года н.э., центурион Луций Марцелл ругается с местным кузнецом: «*Non satis ferri!*» — тыкает пальцем в кривой гвоздь для укрепления стен форта. Через тысячу лет, в переулке Ист-Чип, Эдит, травница с обожжёнными пальцами, зашивает в холщовые мешочки бузину и полынь. «Матушка, сестра кашляет чёрной кровью», — хрипит мальчишка в порванном капюшоне, суя ей монету со следами воска. Эдит молча кивает, заворачивая в тряпку щепотку белены.

В пекарне на Паддинг-лейн Томас Фэрринер, обливаясь потом, кричит подмастерью: «Закрой заслонку, дурак, угли сыпятся!» — но искра уже летит к соломе на полу. Через три века, в душном цеху у доков, Элеонора Риддл, стирая кровь с порезанного ладони, шепчет соседке по станку: «Слышала, в Шеффилде бастующих пороли…». На разбомблённой улице 1940-го Генри Брайт, пожарный, раскапывая кирпичи, находит фарфоровую кукольную руку. «Моя Мэри!» — взвизгивает девочка в платье, перепачканном сажей, выхватывая обломок и убегая в туман. В 2023-м студентка София, копаясь в траншее для труб у Биллингсгейт, вытаскивает римскую фибулу с зелёной патиной. «Эту штуковину последний раз держал какой-нибудь Луций», — хрипит старик в кепке «Mind the Gap», тыча тростью в землю, где виднеется край разбитого горшка.