Кадзуо Икэхиро

Хатиро, восьмой ученик клана Ига, пробирался через заросли бамбука, спотыкаясь о корни. В руке сжимал потёртый свиток с картой туннелей под замком Одавара — задание от старейшины Гэнсукэ: «До рассвета узнай, где даймё прячет порох. Если найдут — не вздумай говорить, откуда пришёл». В деревне у подножия горы его ждала Саюри, дочь кузнеца: каждый вечер она оставляла на пороге миску с тёплым мисо, хотя знала — он вернётся не раньше, чем петухи пропоют дважды. «Опять сушишься у печи? — ворчал
Хачи, подросток с шрамом под левым глазом, каждое утро таскает воду из колодца для деревенской кузницы. Его наставник Гэнсай, бывший ниндзя с кривой спиной, ворчит, разбирая рисовую солому для ловушек: «Если дымовые шашки закончатся раньше, чем рис — сам пойдешь к клану Кога». В соседней хижине старуха О-Цуму вшивает шифровки в подкладку хаори, попутно ругая Хачи за разбитый кувшин — тот отвлекается, считая ворон на сосне у храма. После полуночи у реки Нагара Хачи, переодетый сборщиком
Ох, если бы ты знал, какой кадр мне врезался в память из того старого чёрно-белого боевика! Представь: дождь хлещет как из ведра, а они там, в этих смешных масках, носятся по глиняным крышам — и всё это под звуки, будто кто-то лупит по расстроенному цимбалу. Серьёзно, иногда казалось, что я смотрю помесь циркового представления и уличной драки — но чертовски затягивает, понимаешь? Странная штука: чем примитивнее трюки, тем сильнее веришь в происходящее. Вот этот момент, когда герой карабкается