Карл Холт

Бенни, 28 лет, с рыжими патлами и вечным пятном от чая на футболке, толкает велосипед с коробкой пирожков через задворки лондонского рынка Брик-Лейн. «Эй, Мэй, твой черничный опять подгорел!» — кричит он через приоткрытую дверь пекарни, где его сестра, 32 года, в засаленном фартуке, швыряет в него прихваткой. По вечерам он прячет под кроватью конверты с деньгами — копит на билет в Глазго, где