В центре повествования — Джеймс и Эм, успешная и состоятельная пара, решившая провести отпуск на эксклюзивном курорте, обещающем райский отдых и незабываемые впечатления. Каждый день для них — это наслаждение под жарким солнцем, плеск волн и роскошные вечеринки, где время словно остановилось. Но их безмятежность нарушает встреча с таинственной незнакомкой, которая внезапно предлагает им покинуть
В сердце Парижа, в бурлящем котле моды и культуры, начинается невероятная история молодого гения. В 1958 году, когда Иву Сен-Лорану всего 21 год, он неожиданно оказывается во главе одного из самых престижных модных домов, заняв место легендарного Кристиана Диора. Этот юный новатор, родом из привилегированного общества, но с душой художника, готовится к своему первому большому испытанию. Его
Лука, 19 лет, чинит старый Peugeot 205 в гараже за булочной на Монмартре. Его старший брат Антуан пропал после ночной гонки у моста Бир-Хакейм. В кармане куртки Лука находит билет на выставку ретро-автомобилей в Брюсселе с пометкой *«Спроси про колесо со спицами»*. Эмили, дочь владельца автосервиса *«Rouge Mécanique»*, подбрасывает ключи от Citroën DS: *«Если влезешь в двигатель — выиграешь. Если
Луи, 28 лет, барабанщик-неудачник, снимает квартиру на третьем этаже дома возле метро Пигаль. Его соседка Мари, певица из Лилля, стирает его футболки, потому что её стиральная машинка «Indesit» вечно ломается. «Ты опять забыл купить кондиционер? — бросает она, развешивая белье на балконе с треснувшими перилами. — Всё пахнет плесенью». По вечерам они репетируют в подвале бистро «Лео», где Луи
Эмма, 27 лет, в синем промасленном фартуке, разгружает ящики с треской на рынке Марселя. Руки в царапинах от льда, под сапогами хлюпает вода с кровью. Бригадир Анри, зажимая сигарету в зубах, бросает ей корзину кальмаров: *"Твои дамы в парикмахерской лака красят, а ты тут ноги моешь. Жди, когда ребята с грузовика тебя на смех поднимут"*. По вечерам она забирает сестру-подростка Лизу из
Элен разложила одежду в шкафу номера 2806 отеля «Лютеция», когда из кармана пиджака Антуана выпал платок с ржавыми пятнами. «Ты порезался?» — спросила она, вертя тряпку у окна, за которым гудел парижский трафик. Антуан, доедая круассан за крошечным столиком, пожал плечами: «Ремонтировал велосипед, масло смешалось с пылью». Но царапина на его указательном пальце была свежей и тонкой, как от
Лука, 27 лет, курьер на раздолбанном мопеде, ежедневно петляет между пятым округом Парижа и спальными кварталами. В рюкзаке — посылки, сигареты «Gitanes» и детская погремушка, которую он нашел в мусоре у булочной. По вечерам заходит в кафе «Le Repaire», где Мари, официантка с татуировкой совы на запястье, ставит перед ним кофе с надтреснутой чашкой. «Ты опять забыл поесть», — бросает она,
Венсан Леклерк, в помятом плаще и с рюкзаком, засыпает под гул поездов в вагоне метро линии 5. Его разбудил охранник вокзала Гар-дю-Нор, бросив фразу: «Опять ты? Через неделю полицию вызову». Венсан бредёт к социальному центру на улице Маркса, где Софи Мартель, в очках с треснувшей линзой, заполняет документы. «Паспорт просрочен, а у тебя дочь в Лионе, — говорит она, протягивая ему чёрный кофе. —
Лиам, 24 года, сварщик из доков Восточного Лондона, каждую ночь клеил на кирпичные стены гаража обрывки карт с пометками красным маркером. Его сестра Эмили, 19, воровала аккумуляторы из полицейских фургонов, пока те пили чай с печеньем у круглосуточного Tesco. «Ты с ума сошла, — шипел Лиам, чиня рацию при свете фонарика, — если поймают, тебя в Камден засунут, как Тома». Эмили бросала ему пачку
Знаешь, наткнулся я на одну историю — такая дух захватывает! Представь: женщина, одержимая поисками потерянного любимого. Годами колесит по миру, допрашивает всех подряд, а толку — ноль. Сердце ноет, наверное, как после долгой песни под гитару, где последний аккорд так и не сыграли. И ведь верила же, упрямая, что найдёт, хоть мир словно смеялся над её надеждами. А потом — бац! — судьба
Знаешь, когда я впервые услышал про маркиза де Сада, мне казалось — ну, классический злодей из учебника, что там обсуждать? Ан нет! Копнешь глубже, и понимаешь: это ж целая вселенная противоречий. Век Просвещения, говорите? Больше похоже на век безумия — где гильотина чавкает кровью, а философы спорят о свободе меж ударами топора. Вот представь: 1794-й, Париж. Люди как дрова в костре Революции, а