Шишимо копался в старом сарае за рисовым полем, когда услышал гул из-под земли. За отвалившейся каменной плитой он нашел заржавевшего робота с треснувшим глазом-линзой. «Ты живой?» — спросил мальчик, стуча по холодной броне. Механик из деревни, дядя Цутому, хрипел, затягиваясь трубкой: «Этого «Стражника» предки закопали не просто так. Включишь — проснется и война». Но Шишимо тайком стащил масло
Римуру, синеватая слизь с вечно улыбающейся мордочкой, копошился в складе с припасами, пересчитывая бочки с медовухой. Шиона, в своем привычном кимоно с подпалинами от готовки, тыкала пальцем в горшок с тушеной рыбой: «Слишком пресно! — ворчала она. — Даже Гобта не станет это есть». Гобта, огр с перебинтованной головой, как раз в это время гонял новобранцев-гоблинов по тренировочному полю, орал:
Хачи, коричнево-белый двортерьер, каждое утро провожает Сато, своего хозяина, до станции Сибуя. Сато, офисный работник в помятом костюме, перед турникетом приседает: «Жди, ладно? Куплю тебе жареного кальмара». Собака садится у киоска с газетами, наблюдая, как люди топчут окурки и рассыпанный рис из бэнто. Вечерами Хачи встречает Сато у вендингового аппарата, где тот роняет монетку, бормоча:
Тору Акэми, парень с шрамом на левом плече, приезжает в Миёми Гакуэн — академию с мрачноватыми кирпичными корпусами и садом, где цветут камелии. На первом занятии по синхронизации он случайно создает не меч, как ожидалось, а круглый щит с узором в виде спирали. «Щит? Серьезно?» — фыркает Джули Сигурэ, его навязанная партнерша, поправляя прядь серебристых волос. Её блэйз — тонкий клинок, покрытый
Знаешь, есть одна история — ну такая, где всё начинается с обычного ленивого студента из Японии. Представь: парень, который скорее бы дошик доел, чем учебник открыл. И вот в его тихом городишке вдруг — бац! — серия жутких убийств. А наш герой, ясное дело, влипает по полной. Концовка? Да он сам становится жертвой! Вот тебе и "тихая жизнь", да? Но самое прикольное — это даже не смерть.
Представь, пытаешься начать всё заново — переезжаешь в полузаброшенный дом брата, а в кармане вечно болтается призрак погибшей девчонки. Да-да, Мисао тут как тут, холодок за спиной и шепоток в ухо, когда меньше всего ждешь. Ну, Томохару-то думал, мол, новый город, старые стены — авось забудется. Ан нет! Нашел в углу запертый чемоданчик, ржавый, будто его последний раз открывали при самураях.