В середине XX века, в 1957 году, в одном из роскошных отелей Вены происходит неожиданная и судьбоносная встреча, которая переворачивает жизни двух людей. Она — элегантная и утончённая женщина, пережившая ужасы концентрационного лагеря, он — бывший нацистский офицер, ныне скрывающийся под маской ночного портье. Судьба сводит их вместе, пробуждая давно забытые воспоминания и эмоции, которые они оба
Величайший мастер манипуляций и обмана возвращается на экраны, чтобы вновь погрузить нас в мир интриг и опасных игр. В уютных пейзажах итальянской провинции, где жизнь течет размеренно и безмятежно, он наслаждается роскошью и искусством вместе с прекрасной супругой, талантливой клавесинисткой. Однако спокойствие оказывается иллюзорным, когда на одном из изысканных праздников, устроенных для
В самом сердце средневековой Италии, где роскошь и бедность живут бок о бок, рождается юноша, которому суждено изменить мир. Он растёт в купеческой семье, окружённый блеском и изобилием, которые обещают ему беззаботное будущее. Но внутренний голос и глубокая душевная тревога приводят его к осознанию тьмы, окутывающей этот мир. Однажды, столкнувшись с нищетой и страданиями, он понимает, что
Лука, 19 лет, моторикша из Трастевере, находит в подвале бабушкиного дома дверь с треснувшей ручкой в форме львиной головы. Рядом валяется пузырек с засохшими чернилами и обрывок письма 1943 года: «Не входи, пока не найдешь вторую половину ключа. — А.Р.» Его соседка Марта, студентка-реставратор, тычет пальцем в герб на косяке: «Это символ *Общества Семи Мостов* — они в сороковые искали порталы
Лука, парень в заляпанной маслом куртке, копался в двигателе Alfa Romeo 1987 года в гараже на окраине Милана. Его сестра Алессия, держа в зубах сигарету без фильтра, швырнула ему пачку писем: «Деду звонили из больницы. Опять про эти часы бредит». В ящике с гайками Лука нашёл старый хронограф с треснутым циферблатом — внутри торчала фотография незнакомки в чёрном платье, подписанная «Элена,
Лука, итальянский реставратор с подпалинами от сигарет на пальцах, нашел в старом берлинском особняке папку с письмами на иврите. «*Ты уверен, что это не контрабанда?*» — спросила Эрика, его соседка, поправляя очки с толстыми линзами. Она работала в архиве Штази, но тайно копировала документы о восточногерманских арт-дилерах. В баре *Zum Kater* за углом, где пахло жареными каштанами, они
Знаешь, есть один фильм, который как будто выхватывает кусок из пыльного итальянского лета 1945-го. Представляешь: война уже дышит на ладан, но вокруг всё ещё бардак — американские джипы врезаются в разбитые улочки, местные то ли радуются, то ли прячут последние крохи от мародёров. Такое чувство, будто камера скользит между развалинами, цепляясь за лица — у кого-то надежда, у кого-то пустота за